- Ну как? - издали закричал он.
- Порядок! - отозвался Кирилл. Он со всем шиком, на какой только был способен, затормозил у дверей. Ломик опять вырвало, но сейчас это уже не имело никакого значения.
- А псы? - опять спросил Женька.
- Они молодцы, - ответил Кирилл, и это была истинная правда, потому что разве можно кого-то обвинять в собственном ротозействе?…
Днем опять начала портиться погода. Усилился ветер. Он гнал с моря низкие, тяжеловесные тучи. Пролив потемнел и покрылся «беляками».
На улице валялись в снегу собаки. Они смешно поджимали лапы, переворачивались с боку на бок, опрокидывались на спину, совали в снег морды, фыркали и повизгивали. Потом вскакивали, отряхивались и спешили куда-то по своим собачьим делам.
- К пурге это они. Опять самолета не будет, - сказал Побережный, подходя к окну.
Он взад-вперед ходил по комнате, заглядывал в печку, подгребал ногой сыпавшийся на пол шлак, соскабливал ногтем лед со стекол. Побережный томился. В меховой душегрейке, которую Женька называл не иначе как душегубкой, в синих габардиновых галифе и в валяных опорках на босу ногу он был похож на галицийского крестьянина времен турецких завоеваний, и Кирилл, время от времени посматривавший на начальника, незаметно прыскал в кулак. Его смешили галифе. Их подарил Побережному Женька. Он выменял галифе у демобилизованного солдата и преподнес Побережному в день рождения. «Шеф, - сказал Женька, - отныне вы - генерал Галифе!»
Нельзя сказать, чтобы подарок очень обрадовал Побережного. Как бывший моряк, он в душе презирал все, что так или иначе не относилось к флоту, и Женька не мог не знать об этом. Но Женька любил шутить, а потому не побоялся впасть в опалу. Кирилл ожидал грома и молний и отговаривал Женьку от рискованной затеи, но вопреки его ожиданиям ничего страшного не произошло. Побережного так пленила великолепная фактура материала, что он простил Женьку. Правда, он никогда не показывался в галифе на улице, а предпочитал щеголять в них только дома. И что не переставало удивлять Кирилла - гак это то, что галифе были Побережному впору: удачливый Женька откопал-таки еще одного динозавра.
- Не будет, говорю, самолета, - повторил Побережный и посмотрел на Кирилла.
Кирилл лежал на койке и читал. За отсутствием какой бы то ни было жилплощади он поселился у Побережного, хотя предпочел бы жить с Женькой или, на худой конец, один. Но выбора не было, и Кирилл был доволен уже и тем, что в общежитии Побережный оказался человеком покладистым.
В данный момент Побережному требовалось сочувствие, но. Кирилл ничем не мог помочь начальнику - самолеты не прилетали почти месяц. Во всем был виноват циклон с экзотическим названием «Игуана», точно джинн из бутылки, явившийся из тьмы Тихого океана. Это он притащил с собой ветер и тучи, из которых, как из мешка, сыпались снежные заряды, переходящие в беснующуюся сутками пургу. Аэродромы были закрыты.