Кирилл открыл глаза и увидел над собой щекастое лицо шефа.
- Вставай, соня, - сказал Побережный. - Трясу, трясу его, а он ни мур-мур. Царство небесное проспишь.
Кирилл блаженно улыбнулся. У него было такое ощущение, будто он прокатился на «машине времени». И пока он плескался под рукомойником, это ощущение не оставляло его, радостно и щемяще перехватывая дыхание.
На крыльце заскрипел снег, стукнула дверь в коридоре, и в комнату вошел Женька. Вид у него был разнесчастный: он который день болел ангиной, ничего не мог есть и говорил шепотом. Горло он замотал какой-то тряпкой, накрутив ее до самого подбородка, отчего осанка Женьки приобрела сходство с осанкой слепого - Женька все время задирал голову.
- Вот чудики! - сказал Побережный. - Одного вилами не подымешь, другой как петух. Ты-то чего спозаранился?
Женька полез за пазуху и вытащил оттуда клочок бумаги.
- Чуть не забыл, старик. - Женька говорил, мучительно кривясь и вытягивая шею, как будто что-то глотал. - Приедешь, найди там Сашку Колесова, радиста. Он тебе вот эти лампы даст. Я тут записал на всякий случай.
Кирилл взял бумажку и спрятал ее в карман.
- Варнака нет, - сказал он. - Я вчера кормил; гляжу - нет.
- Придет, - сказал Женька. - Будем запрягать, сам придет. А так зови - не дозовешься. Любит шастать. Кустарь-одиночка.
- Есть будешь, кустарь-одиночка? - спросил Побережный, открывая банку тушенки и вываливая мясо на сковородку.
- Мерси, шеф. Вот умру скоро, тогда будете смеяться.
- Да разве я смеюсь? Горло горлом, а есть надо. Ну, тогда хоть чайку попей, оно смягчает. Говорю, попробуй молока с маслом - так нет, нос воротит. Ну и валяйся еще неделю!
Побережный пошуровал в печке и поставил на конфорку сковородку.
- Хорошо бы тебе обернуться сегодня, - сказал он Кириллу. - Завтра, глядишь, на Шумный бы съездил. А на следующую зиму хоть зарежься, а вторую нарту надо. Горе с одной.
- Шеф, - сказал Кирилл, - надеюсь, вы не забыли наш уговор?
- Чудной ты, ей-богу! - усмехнулся Побережный. - Думаешь, на тебе свет клином сошелся? Уйдешь ты - другой такой же объявится. Был бы хомут, а шея всегда найдется.
Кирилла задела такая откровенность.
- Вы утилитарист, шеф, - сказал он.
Побережный попробовал тушенку, обжегся, передвинул сковороду на другую конфорку, а на освободившееся место поставил чайник.
- Не знаю таких и знать не хочу, - ответил он. - Мне почту возить надо. Я за это деньги получаю. - Он был неуязвим.
- Ладно, пока вы тут бодаетесь, я к собакам схожу, - сказал Женька. - Приходи, старик.
- А чай? - сказал Побережный.
- Не прокиснет. Приду, мы еще покейфуем.