***
– Нет ничего вкуснее тушеночки с зеленым лучком и картофанчиком в мундире! – промурлыкал Треш, стуча ложкой по дну консервной банки и уплетая за обе щеки завтрак. – Мамочка, добавочки можно?
– А не лопнешь, деточка? Хватит для утреннего кормления. Можно было обойтись одним кофе из пакетика и все.
– Водителю положен плотный завтрак, побольше белка и витаминов.
– Белков своих хватает у тебя, не сильно уж и растрачиваешь их, водитель, блин… – Злата ехидно улыбнулась, на что сталкер обидчиво сморщился и взялся за фляжку.
Дикий лук и мелкие клубни картофеля, растущего сам собой без ухода, аппетитно дополнили консервированное мясо, разогретое на костре. Избранные балдели от обильного завтрака и любовались утренним пейзажем. Вчера сюда прибыли затемно, поэтому рассматривать достопримечательности поселка не получилось. Вид на Волгу открывался шикарный, мелкий мусор в ней с этого места не просматривался, мутантами даже не пахло, а тишина вокруг снова тянула в сон. Но пора было выдвигаться, чтобы за день достичь промежуточной цели похода.
Мотоцикл взревел и понес путников на северо-восток, вдоль Саратовского водохранилища, через лесостепную зону и разрушенные деревушки.
По дороге останавливались не только по нужде. Собирали семечки с гигантских подсолнухов, растущих вдоль обочины, ловили одичавшую курицу, длинной веткой выуживали случайно замеченный в сторонке артефакт «глаз», порождаемый аномалией «воронка». Редко встречаемые мутанты оставались позади скоростного транспорта, только однажды стая псевдопсов преградила дорогу, но Треш искусно объехал зверей и ушел не только от погони, но и от ментальных посылов мутантов. Люди встречались редко, и те не вызывали доверия – главным образом измученные больные, переносящие заразу, или тиирмены. Трупы и скелеты попадались чаще: и человеческие, и звериные. Пожарища левобережья Волги сожрали за эти годы большинство когда-то густонаселенной площади, теперь чадили отдельными очагами, пуская черно-серые клубы дыма. Земля, словно чумная язва на теле больного животного, покрылась гнилой уродливой коростой – безжизненной, выгоревшей, без проблеска на возрождение.
Ближе к Самаре, возле одинокой автобусной остановки, Избранные подверглись кратковременной атаке юных степных воителей. Их и оказалось-то всего трое: чумазых, перепачканных глиной, тощих пацанов. Прячась за полуразрушенной стеной остановочного комплекса, они долго поджидали добычу. Место для засады выбрали удобное, на повороте дороги, наполовину перегороженной поваленным деревом с давно высохшими листьями, а вот оружие и тактика нападения оставляли желать лучшего. Брошенное копье чуть не пробило бедро Треша, воткнувшись в каплевидный бензобак. Дикий ор бросившихся с фланга кочевников, может быть, кого-то раньше и повергал в шок, но только не опытных бойцов. Путники отреагировали быстро, ловко соскочив с еще движущегося мотоцикла и открыв огонь из пистолетов.