Кривой Шакал подал знак своим соратникам. Вчетвером дюжие грабители схватили тяжелую крышку саркофага и с дружным криком подняли ее.
Под каменной крышкой находилась вторая, из ярко разрисованного дерева сикоморы. Роспись на этой верхней части крышки изображала самого покойника – с благостным умиротворенным лицом, со сложенными на груди руками, в аккуратном парике, с узкой накладной бородкой. На нижней части крышки яркими красками была изображена сцена суда в Царстве Мертвых – Осирис, восседающий на троне в окружении советников, Анубис с головой шакала, взвешивающий душу на золотых весах справедливости.
Рисунки на саркофаге не интересовали грабителей.
Отставив в сторону тяжелую каменную крышку, они склонились над деревянным футляром. Именно в нем находилась мумия, и там должны были лежать самые ценные предметы – погребальные амулеты и драгоценные украшения, в которых мертвый должен был предстать перед Владыкой Мертвых.
Ат Сефор шагнул ближе к саркофагу. Он боялся упустить момент, когда последнее вместилище сокровищ покойного откроется свету факелов и жадным глазам грабителей.
Но вдруг молодой жрец случайно взглянул на Габд-а-Батха.
Шейх Ночи стоял позади своих людей, и в его глазах была затаенная расчетливая настороженность. Он словно чего-то ждал и явно опасался.
Ат Сефор немного отступил, глядя на содержимое саркофага поверх голов грабителей.
Вот они взялись с двух сторон за расписную деревянную крышку и подняли ее – безо всякого усилия, ведь эта крышка весила во много раз меньше, чем первая, каменная.
Отставив крышку к стене, грабители, отталкивая друг друга, кинулись к открытому саркофагу. Они склонились над его содержимым, издавая односложные возбужденные восклицания, в которых звучали жадность и недоверие.
Молодой жрец привстал на цыпочки, чтобы разглядеть то, что вызвало у воров такое оживление.
В открытом саркофаге покоилась мумия, спеленатая узкими полотняными бинтами. На груди мумии лежали амулеты из оникса и алебастра, на лоб ее был возложен золотой обруч, руки украшали тяжелые браслеты из яркого лазурита, халцедона и слоновой кости. Но больше всего взволновало Ат Сефора не это драгоценное убранство. Больше всего привлек его внимание узкий деревянный футляр, который мумия держала в мертвой руке, как царский скипетр.
Если это было именно то, на что надеялся жрец, – этот футляр содержал в себе власть большую, чем царский скипетр, большую, чем та, что сосредоточена в могучих руках фараона.
В такие футляры в хранилищах храмовых библиотек помещали ценные папирусы, чтобы предохранить их от разрушительного влияния света и горячего воздуха пустыни, а главное – от небрежных рук непосвященных.