!»
«Что? За такой пустяк?», я просмотрел газету. Точно, было объявление и премия.
«Дерзай!» врубил я зеленый свет творческому порыву моего дядюшки.
Не знал я, какую мину под фундамент своего спокойствия подложили эти газетные строчки!
Часов шесть тишина, прерываемая лишь пыхтением моего родственника, гостила в нашей квартире. А потом началось!
Дядя Коля вышел из комнаты взъерошенный и веселый как весенний воробей. В руке он держал общую тетрадь с заложенной, где то на середине ручкой.
«Слушай! Он встал в позу императора Нерона и продекламировал: «Хлеб – драгоценность, имне сори, съел весь – еще бери!» «Хлеб всему голова, но и мы с усами, булку съедим, ещёдостанем!» «С маком сушки – мягче подушки!» «Мимо сушек не пройди – для семьи скорей купи!»
Ошарашенный таким напором литературных перлов дядюшки, я не сразу смог сообразить, как закрутить кран его красноречия.
А он бесстрашно продолжал свою очередную стихотворную страшилку: «Наши сушки – позубам старушки!»
«Стоп! заорал я, лучше не придумаешь, шли на конкурс!»
Дядюшка обмяк как шарик, из которого вышла часть воздуха.
«Ты считаешь, это лучшее? там уменя на двадцать третьей странице есть строчки, мне они больше нравятся!»
«Всё! Всё это и на двадцать третьей тоже отправляй!»
«Ладно, как скажешь, я думал, тебе будет интересно послушать до конца мои «слолганы»»
«Нет, нельзя этого делать, если кто подслушает, то присвоит себе твои строчки и плакал твойгонорар, заберет себе» перспектива выслушивать двадцать пять страниц бредней старого стихоплета, повергла меня в тихий ужас.
«Давай, сделаем так: свои сочинения ты прочитаешь моим друзьям и девчонкам, они сегодняпридут к нам»
Дядя Коля просветлел лицом. «Я сочиню побольше и напечатаю их на отдельныхлистах, вдруг, захотят взять с собой!»
«Будет совсем здорово!» признаюсь, это была моя маленькая месть девчонкам за то, что они восхищались моим дядюшкой больше чем мной.
И удалился мой дядя Коля творить чудеса стихосложения.
Всего на пару часов я отлучился из квартиры. Прошел по друзьям, малость потусовался на постоянном месте наших сборов.
Когда вернулся домой, что-то заставило меня задержаться в прихожей.
На двери висел белый лист бумаги, закрепленный по углам скотчем. Черными буквами, во всю мощь принтера, на нем красовалась надпись: «Головой ты не болтай, свет не нужен – выключай!» Смутное чувство тревоги мышкой заскреблось в моей душе.
Точно такой же лист поджидал на стене возле входа в зал: «Задержись-ка ты чуть-чуть, ноги в тапки всунуть не забудь!»
Фыркнув от приступа подступившего веселья, я «всунув» ноги в тапки, прошел в туалет.