Назавтра они поехали в детский дом и там директор, немного смутившись, сообщила им, что Оксану удочерила семья из Одессы. Галина, не особенно расстроилась этим известием. Мама Валя сразу же пообещала: они обязательно поедут к гости к сестре. Потом все как-то завертелось, смешалось в одну кучу – их переезд на запад, в Ивано-Франковску область, устройство на новом месте, новая школа, новые друзья. И после того как отца посадили за крупную растрату казенных денег, для неё, девятиклассницы, престали существовать какие либо авторитеты. Она делала, что хотела и когда хотела, совершенно не обращая внимания на просьбы и мольбы матери. Так и примкнула к компании Никиты и конечно стала его девушкой.
В последние дни Галину все больше и больше тревожили смутные подозрения, что все, что делала она в сотне Никиты, все было против её совести, против добра и сеяло только зло.
Закрыть глаза и бежать, куда ни-будь, бежать без остановки. Вот и сейчас он посылал её прямо в грязные лапы этого наглого сотника – Мыколы. Галину передергивало всю, когда он с ухмылочкой говорил её всякие пошлости, а Никита только подобострастно хихикал.
Надо идти, сотник шутить не будет, не подчинение в сотне каралось жестоко, на первый раз били не сильно, так синяки да ссадины, а вот во второй раз – хорошо, если обойдешься переломанными ребрами. Рядовая сотни Галина Майская запомнила и очень прочно запомнила, как один парубок из их сотни, решил отойти от дел. И хотя он уехал и спрятался где-то на хуторе, его нашли….
Избитого так, что места живого не было на опухшем лице, его привязали к столбу и лично сам Никита, обливал его соляркой, приговаривая: «Это ждет каждого предателя!» Сорвав с какого-то бойца шерстяной шарфик, он обернул его вокруг шеи приговоренного. Галина только потом поняла его поступок: шарфик пропитанный горючим, горел ярким факелом, сжигая волосы, брови, уши и глаза отступника. Его крик, от бешеной боли переходящий в визг, почти неделю не давал Галине уснуть. Выручил Никита – он с ухмылкой протянул ей две дозы «герыча». Наркотик помог забыться и огненный факел, в который на её глазах превратился человек, уже совсем не был страшным. А тошнотный запах горелого мяса даже напоминал запах шашлыка.
Надо идти, нести этот чертов пакет с деньгами…. Мелькнула даже мысль: а не взять ли эти деньги себе? Только вот сопровождающие, эти не согласятся, даже если предложить разделить эти гроши на троих. Заживо гореть кому охота? Да и не поверят они, подумают: проверяет их Никита, через свою полюбовницу, проверяет.