Не ты ль, Скрипач, в канаву бросил фрак,
Вон там, в развилке каменной дороги,
Где тихо проскрипели чьи-то дроги
И скрылись в лунном отблеске во мрак?
Не ты ль в обнимку с Бахом, мой старик,
Полвека простоишь здесь, размышляя,
Где свищет ветер, в праздности гуляя,
Да слышится глухой совиный крик?
Вернешься ли ты призраком туда,
Где юный взгляд, увы, твой слишком ярок,
Зажжет в полночной тьме свечной огарок
Под сводом из заснеженного льда?
Ах, память! Ну, зачем же ей хранить
Чистейший свет заоблачной десницы,
Когда у ног – последняя граница,
Которую тебе не преступить?..
Смычок в канаве тлеет и чадит,
Мерцает как безумная Венера.
И скрипка из обугленной фанеры
Библейской купиной в руках горит…