Диалоги снаружи и внутри (Антология) - страница 82

На первую страницу
Перечитывал азбуку журавлей!..
Буквы новой волны птичьей эмиграции.
Мы – с глазу на глаз; поцелуи взасос…
Словно корабль, тонущий в море, по рации, —
Дождь по листве выстукивает: SOS! SOS!
Искупая грехи свои тяжкие оптом,
На колени встану… и – вымолю: «Да!..»
Конь вспугнет тишину копыт топотом;
Выстрельно хрустнет стеклышко первого льда.
В страну любви направляя свои стопы,
Кепкой покрою ежик седых волос.
(Рифма – бикфордов шнур; бездымный порох строфы;
Сердце поэта нежностью взорвалось…)
Ручка отброшена – все! О любимой строки
Любимой с любовью, любовно, любя, дарю…
А зима в маскхалате – под стрекот сороки, —
Как диверсант, крадется по январю.
Да черт с ней, с зимой! – пройдет. Но, тем не менее:
Над лесом, что оторочил скатерть полей,
В темном небе горит, как «фарес… текел… мене…»,
Памятью подожженная азбука журавлей…

Паровозы

Здесь когда, в Сибири, вы блистали,
Я любил ночные поезда…
Шлейфы искр и дыма. Грохот стали.
И в окне веселая звезда.
Пролетают сонные деревни.
Проплывают лунные поля.
Обжигая искрами деревья,
Мчится паровоз. Гудит земля.
Перегоны от Тайги до Томска —
Паровозная ночная быль…
Лишь портфель да тощая котомка —
Весь багаж студента. Гарь и пыль.
Становились черными ладони
И рубашки белой воротник.
Мчались растреноженные кони;
Паровоз – железный коренник.
…Ветер вслед за поездом с откосов
Гонит листья. В скорбной тишине
Кладбище отживших паровозов
Проплывает медленно в окне.
Эх, стоп-кран решительно рвануть бы,
Постоять бы здесь хоть полчаса!..
Гордые измученные судьбы.
Отчужденья злая полоса.
Эра паровозов миновала.
И уже, как видно, навсегда.
Я – чтобы душа не тосковала —
Разлюбил ночные поезда…

Актриса

Осваивает осень мастерство,
Как первоклассник – буквы алфавита,
Как лицедей, чья роль еще не бита…
И – скоро все поверят в естество
Актрисы, поступившей очень мудро:
Она игру с тумана начала,
Полсотни изб сибирского села
Слизавшего, как языком, под утро…
Потом она, уже входя во вкус,
Дождей нам отпустила на копейку
И подчеркнула тоненькую шейку
Рябины ниткой выкрасневших бус.
О, как немели, видя ту игру,
Все зрители – от мала до велика!..
И – долго умирала повилика.
И – хохлилась ворона на юру.
Ловила осень в сети паутин
Всех грибников. И отыграла – гляньте! —
Два первых акта. И в ее таланте
Уже не сомневался ни один.
И – вскорости актрисой гениальной
Она царила на подмостках, где
Из декораций той поры печальной —
Лишь ржавый лист на медленной воде,
Да мокрые фигурки журавлей,
Стартующие в пасмурное небо,
Свиданий наших кратких быль и небыль,
Да скука одичалых тополей…
Ее успех оплачут в три ручья
Дожди. И – никому не станет нужен
Следующая страница