Кит вдруг стал вести себя агрессивно с отцом и со всеми нами, критикуя усадьбу Ланрест и сравнивая ее с Радфордом; и совсем иным было его отношение к Гартред, перед которой он продолжал унижаться самым гнуснейшим образом, чем не мог у меня вызвать к себе никаких иных чувств, кроме презрения. В следующем году он представлял Ист-Лу в парламенте, и они часто ездили в Лондон, так что виделись мы с ними редко, однако всякий раз, приезжая в Ланрест, они создавали своим присутствием напряженную атмосферу в семье, а однажды между Китом и Робином вспыхнула ссора. Это случилось вечером, когда родителей не было дома. Стояла самая середина душного и жаркого лета, и я, улизнув из детской спальни, спустилась в одной ночной рубашке в сад. Все домашние уже были в постелях. Помню, я скользила мимо окон, как маленькое привидение. Окно гостевой комнаты было распахнуто, и я услышала более громкий, чем обычно, голос Кита. Какая-то внутренняя бесовская сила заставила меня прислушаться.
– Куда бы мы ни поехали, – говорил он, – всегда повторяется одно и то же. Ты выставляешь меня шутом перед всеми мужчинами, а сегодня поставила меня в глупое положение перед моим родным братом. Больше я не собираюсь этого терпеть.
Я услышала смех Гартред и увидела тень Кита, плясавшую на потолке в свете мерцающего пламени свечей. Какое-то время они разговаривали шепотом, затем Кит снова вспылил.
– Ты думаешь, я ничего не вижу, – говорил он. – Думаешь, я пал так низко, что закрою на все глаза, чтобы только не потерять тебя и иметь возможность прикасаться к тебе – хотя бы изредка. Или ты думаешь, что мне было приятно видеть, как ты улыбалась Энтони Денису в Стоу в тот вечер, когда я неожиданно вернулся из Лондона? Мужчине со взрослыми детьми, недавно похоронившему жену? Или тебе совсем на меня наплевать?
Умоляющие нотки, которые я так ненавидела, опять появились в его голосе, и я услышала, как Гартред вновь рассмеялась.
– А сегодня вечером, – продолжал он, – я видел, как ты улыбалась за столом моему родному брату.
Мне стало неловко и даже страшновато, но любопытство брало верх, и сердце едва не выскочило у меня из груди, когда я услыхала шаги совсем близко на дорожке. Обернувшись, я увидела Робина, стоявшего рядом со мной в темноте.
– Уходи отсюда, – прошептал он. – Уходи немедленно.
Я показала рукой на окно.
– Там Кит с Гартред, – сказала я. – Он злится, потому что она тебе улыбнулась.
Робин затаил дыхание, повернулся, словно собрался уходить, как вдруг опять раздался голос Кита – громкий и жуткий, словно он, взрослый мужчина, рыдал, как ребенок.