– Я почти решился, – сказал он мне на третий день, когда мы сидели с ним вместе, – оставить Менебилли на твое попечение и отправиться в Матеркомб.
– Я не стану болтать об этом, если ты так поступишь, – сказала я ему.
– Мне не нравится, что я иду против воли отца, – признался он, – но я уже больше шести месяцев не видел Джоан и детей, к тому же к нам сюда не доходят вести о том, что творится в стране. Известно лишь, что снова начинается война. В таких отдаленных местах, как Уэльс и восточные графства, идет борьба. Скажу тебе, Онор, мне тошно от бездействия. Еще немного – и я оседлаю коня и поскачу в Уэльс.
– Что за нужда скакать в Уэльс, когда наверняка будет восстание в твоем собственном графстве, – сказала я спокойно.
Он бросил взгляд на полуприкрытую дверь. Странное инстинктивное движение, к тому же ненужное, поскольку мы могли полностью положиться на тех нескольких слуг, что оставались с нами. Однако с тех пор, как нами управлял парламент, этот жест вошел у нас в привычку.
– Ты что-то слышала? – спросил он осторожно. – Я имею в виду верные сведения, а не досужие вымыслы.
– Только то, что слышал ты сам, – ответила я.
– Я подумал, что, может, сэр Ричард… – начал было он, но я покачала головой.
– С прошлого года ходят слухи, что он скрывается где-то в графстве, – сказала я. – Но у меня не было от него вестей.
Он вздохнул и снова бросил взгляд на дверь.
– Знать бы точно, как поступить, – сказал он. – Если бы здесь произошло восстание, а я бы остался в стороне, то это выглядело бы так, будто я не проявил верности королю, и тогда каким бесчестием это легло бы на имя Рашли.
– Если бы здесь произошло восстание и потерпело неудачу, – сказала я, – то какими бы сырыми показались тебе стены твоей тюрьмы и как неуютно чувствовала бы себя твоя голова у тебя на плечах.
Он улыбнулся, несмотря на всю свою серьезность.
– Послушать женщину – значит охладить свой пыл, – сказал он.
– Послушать женщину, – возразила я, – значит выставить войну вон из дома.
– Так, значит, ты хочешь еще неизвестно сколько сидеть под игом парламента? – спросил он.
– Это не так. Но плюньте им в лицо раньше, чем подойдет срок, и мы навечно окажемся под их игом.
Тут он, взъерошив волосы, снова вздохнул. Было видно, что его обуревают сомнения.
– Устрой самому себе отпуск, – сказала я. – Поезжай в Матеркомб. Тебе нужна жена, а не восстание. Но предупреждаю тебя, как только ты окажешься в Девоне, тебе, возможно, будет не так просто вернуться оттуда домой.
В последние недели это предупреждение звучало часто. У тех, кто, получив разрешение от местных парламентских чиновников, отправлялся по своим законным делам в Девон или Сомерсет, много времени уходило на то, чтобы получить разрешение пуститься в обратный путь: их много раз проверяли и допрашивали, после чего нередко подвергали досмотру, ища документы или оружие, и порой им случалось провести ночь, а часто и не одну, под арестом. Не только до нас – побежденных – доходили слухи…