Мой друг – Евгений Евтушенко. Когда поэзия собирала стадионы… (Медведев) - страница 16
А вот княгиня Зинаида Шаховская, поэтесса, подруга Марины Цветаевой, знакомая с самим Иосифом Виссарионовичем, с которой я общался в Париже, прислала в «Книжное обозрение» письмо, где указала примерно на двадцать якобы допущенных мной погрешностей в интервью с ней. Прочитав ее письмо, я был удивлен – ведь диктофон не может «соврать». Я был уверен, что память изменила Зинаиде Алексеевне. И еще надо учесть, что княгиня обладала нелегким характером, слыла довольно язвительной. Но перед дамой я поступил честно – попросил редактора опубликовать ее послание одновременно с моими комментариями. Инцидент, как считаю, был исчерпан.
Выставка книг с дарственными надписями из коллекции знаменитого библиофила Феликса Медведева.
Центральный дом литераторов. 2012 г.
Но самый неожиданный и чуть не доведший меня до инфаркта случай произошел в Нью-Йорке в январе 1988 года, когда я обнаружил, что мой телефонный разговор с Иосифом Бродским – тишина. Бродский – это не Наровчатов, тут каждое слово на вес золота. Нобелевский лауреат изучен в лупу, у него на Западе триста интервью взяли, так что не соврешь. А потом Найман и Рейн могли бы возмутиться: ты что, старик, Иосиф не мог так сказать! Я же заперся в номере гостиницы и, напрягшись, по памяти записал наш разговор. Во всяком случае, никто меня не упрекнул в искажении образа мысли великого поэта, а это мое интервью под названием «Человека всегда можно всегда спасти…» входит во все сборники интервью с Бродским, которые он дал на Западе журналистам. Так что повторю: каждое интервью со значительной личностью – для меня как хождение по минному полю.
Но вы, наверное, знаете, коллега, к сожалению, в наши дни конечный результат работы зависит не только от исполнителя-журналиста.
– Не хотите ли вы сказать, что этот результат зависит от меркантильно-материальных потребностей издания?
– Именно так. И еще от низкой профессиональной культуры младоредакторов. Пару примеров. До января 1999 года я пребывал в добрых отношениях с замечательным актером Валентином Гафтом. И вот в газете, где я тогда работал, мною было подготовлено интереснейшее с ним интервью. Я всегда стараюсь довести свой материал «до кондиции», контролирую прохождение его до сдачи в типографию. Именно так поступил я и в тот раз. Какой же шоковый удар получил в прямо в темечко, разбуженный в час ночи телефонным звонком Гафта. Вместо обычного «Феля» я с ужасом услышал гневную тираду в мой адрес о желтой прессе. Оказалось, что подписывавший номер заместитель главного редактора в самую последнюю секунду заменил мой заголовок на первой полосе на словоподбор, оскорбительный для героя публикации. Желтый слоган должен был принести казне издательского дома чувствительную прибыль. К великому сожалению, после той истории мы с Гафтом больше не общались.