Оридана моргнула.
- Как кто?
- Какашкин сын, - перевела принцесса слово в более понятную для иностранки форму.
Оридана несколько минут смотрела на нее в полном обалдении, а потом вдруг захохотала. Смеялась она долго, сделавшись неуловимо похожей на дядю, герцога Ориша. Затем вытерла слезы, нащупала под стулом Саника и, втащив его на колени, прижала к себе.
- У меня уже есть малыш! А Его Высочество Колей может спать, где ему угодно!
Бруни почесала щена за ушами, заглянула в глаза с безмолвным вопросом: «Ну, когда же ты обратишься?» Тот прижимал ушки, вилял хвостиком и на вопрос не отвечал.
- Только помните, Ваше Высочество, что Саник – не игрушка, - попросила она. – Вам следует подумать об опекунстве, если вы хотите официально заботиться о нем. Естественно, следует спросить согласия супруга.
Гаракенка смешно приподняла верхнюю губу, явно научилась у своего оборотня скалиться, выражая нехитрой гримаской угрозу и насмешку одновременно. Однако ее голос звучал грустно, когда она сказала:
- Все дети – не игрушки, кроме королевских.
Возвращаясь от нее, Бруни всерьез пыталась вспомнить, куда Его Величество дел подаренный Цеховым старшиной Виньогретом ремень. Необходимо поговорить с Колеем, но нужно сделать это тогда, когда он будет трезв хотя бы вполовину от сегодняшнего! Как убедить его? И в чем? Что следует любить и почитать супругу? Принцесса мысленно взялась за голову. Бред! Ему не нужны ни любовь, ни почитание! Ничего не нужно, лишь прожигать жизнь день за днем, не задумываясь о будущем. И что с таким делать? Ах, как не хватало ей опыта ее матушки – матушки Хлои! Не хватало отцовских простых и понятных истин. Она даже вообразить не могла, что однажды задумается о воспитании не собственных детей, а одного здоровенного и не очень умного детины, которому жизнь отмерила сполна и здоровья, и знатности, и богатства!
От Его Высочества ни-в-чем-не-нуждающегося принца Колея, мысли Бруни неожиданно перекинулись на тех, кто едва сводил концы с концами. Жизненный опыт ясно показывал ей, что богатство или бедность не влияют ни на характер, ни на внутренний стержень человека. Если тот подл – он останется таким и в роскошном экипаже, и в придорожной канаве! Правда, богатым не приходится задумываться о средствах на похороны. На них не собирают деньги всем кварталом, как на вдову Рашписа...
- Григо, - негромко позвала принцесса, которая в этот момент шла по одной из галерей, стены которой были украшены портретами государственных деятелей и витражными окнами, разбрасывающими по каменным полам пригоршни разноцветных бликов.