Служанка, устав терпеть оскорбления, подняла с пола мой ремень. Схватила наглячку за голову и стала охаживать по спине, бокам и заднице так, что зазвенело на весь дом.
— Я тебе дам свинину, сука. Я тебе покажу корову, мразь.
Прежде чем вмешался, беднягу исполосовали по первое число. Она лежала на мне, уткнувшись в плечо, и не шевелилась.
— Ты живая?
Едва слышно простонала:
— Тише. Не дергайся. Никогда так не кончала, внутри все горит.
Затем откинулась на спину, широко расставила ноги и замерла, время от времени подрагивая.
— Ну что, Гермиона. Тебе последний билет. Ложись на спину.
Закинул колючие лодыжки на плечи, нащупал вход среди рыжих кудрей и осторожно вошел. Она ахнула разок и затихла, сложив руки по швам. Из всех троих эта оказалась самой деревянной, но я уже придумал, как ее расшевелить.
— Десять золотых той, кто оближет ей сиськи.
— Эй! — встрепенулась служанка. — Мы так не договаривались.
— А тебе — двадцать.
— Договорились.
Похоже, темненькая старалась быть первой во всем. И без лишних уговоров и споров присосалась к острому розовому соску. Блондинка, не желая уступать, с чавканьем и хлюпами накинулась на второй.
— Ах… девчата, осторожнее. Откусите.
Она сцепила пальцы на затылке и застонала. Смотреть на это больше не было сил. Вынул и извергнулся под таким напором, что забрызгал им волосы, щеки и живот. После чего вылакал полную бутылку пива и довольный лег спать в гнездышко разгоряченных тел.
На рассвете меня разбудили грохот входной двери и тяжелые шаги на лестнице. В спальню влетела Лира, окинула творящийся бардак хмурым взглядом и сказала:
— На нас напали.
— Кто?
— Колбан. Кто ж еще.
Башка раскалывалась. По привычке коснулся виска и… ничего. Попробовал еще раз — ноль эмоций. Может, дар слабеет с похмелья?
Оделся, превозмогая тошноту, и поплелся за спутницей. На стенах уже выстроились лучники. Солдаты внизу готовились сменять павших. Майор вышагивал вдоль рядов, держа руки за спиной, и наставлял подчиненных.
На четвереньках заполз на боевой ход и положил подбородок на влажный холодный камень. Малость полегчало.
Вдали, у кромки леса, виднелись пешие латники. Сколько — сказать сложно, за деревьями могла таиться хоть целая армия. На флангах алели клинья гвардейцев, а впереди на белом жеребце гарцевал старик в красной мантии с золотой оторочкой и тонкими наплечниками в виде выгнутых березовых листьев. Лица не видел — из глубокого капюшона торчала лишь заплетенная в тугую косу длинная седая борода.
— Среди вас прячется колдун! — крикнул он и зашелся в кашле. — Отдайте его.