Латник сунул ладони в прорези и выудил широкие железные наручи на цепях. Приковав ими Лиру, отошел и кивнул подельнику. Тот снова заскрежетал, и руки пленницы исчезли в темном грохочущем нутре короба.
— Эта штука выламывает кости из плечевых суставов. Потом вправляет. Потом опять выламывает. — Чародей рассказывал о страшной пыточной машине как о новых сапогах. — Закаленный воин выдерживает десять повторений. Скольких крепышей я проверил на прочность, но больше десяти никто не продержался. Как думаешь, она побьет рекорд?
— Отпусти ее.
— Решил поклясться?
— Не вздумай! А-а-а-й!!
— Посмотри, как она страдает. Может, я ошибся? Может, тебе плевать на нее? К чему тогда спектакль? Парни, полная мощность!
— Заткнись!! — Я заерзал на стуле, но его будто привинтили к полу. — Не смей!
— Клянись.
— Нет! — И снова крик, кнутом ударивший по сердцу.
— Даже не представляешь, как это больно. У тебя что, души нет?
— Ладно! Хрен с тобой!
Скрежет стих. Лира в полуобмороке обвисла на ребрах и тяжело задышала.
— Я, Ленский Леонид Петрович…
— Так.
— Названный неким Избранным…
— Да.
— Торжественно клянусь вернуть свой дар.
— Правильно.
— И прокатить тебя, ушепка, на твоих же каруселях. Раза по два минимум.
У колдуна аж борода затряслась. Он отвесил мне звонкого леща и повернулся к солдатам. И тут я услышал отчетливое жужжание. От знакомого звука внутри все похолодело. Откуда у чародея мобильник?
Старик достал из кармана круглое зеркальце в золотой оправе и поднес к лицу. Он стоял спиной ко мне, и я отлично видел в отражении гладко выбритого хлопца в откинутом капюшоне. Ничего себе, да это круче Палантира.
— Лорд Колбан! Срочное собрание Совета.
— Я занят.
— Забар ждет вас немедленно. Разведчики заметили большое войско мятежников. Движется прямо на Герадион. Велено созвать всех магов.
— Понял, — нехотя процедил старик. — Скоро буду. Так, этих в камеру. До моего возвращения не трогать и кормить раз в сутки.
— Есть! — хором гаркнули латники.
Он щелкнул пальцами и растворился в ослепительной вспышке.
Когда дверь захлопнулась, я сгреб всю солому в угол, укутал Лиру плащами и помог сесть. Девушка привалилась к стене и отрешенно уставилась в никуда. Не успел и слова сказать, как вернулся стражник и грохнул у порога ведерко гречневой каши. Из нее, аки меч из камня, торчала деревянная ложка с длинной ручкой.
— Туда же и посрете, гы-гы-гы, — сказал вояка, ковыряясь в замке.
Судя по запаху, туда уже посрали. Отодвинул ведро подальше и устроился рядом со спутницей.
— Если правильно сломать ложку, — прошептала она, — получится отличный шип. Один удар в сонную артерию — и все.