И то верно. Когда бродил по району, все мечтал встретить Лиру. Вдруг она просто захотела меня проучить? Обождет денек и вернется. Мы обнимемся, попросим друг у друга прощения и пойдем свергать злого короля. Эх, мечты-мечты. Прое-ал ты, Леня, счастье свое. В прямом смысле прое-ал.
Долбанный жир, оттирайся давай. Или все же поколдовать чутка? Много того дара надо? Да на благое дело — человеку помочь.
Не филонь. Работай. Становись человеком.
Как я песком буду чистить? Это, блин, не фэйри.
Внутренний голос ненадолго замолчал, размышляя и взвешивая доводы.
Знаешь, и то верно. Подумаешь, поколдуешь немножко. Это же не убийство. Не кража. Не подделка денег. А хороший поступок.
Главное — прийти к согласию с сами собой.
Я повесил над ямой сверкающий котел. Даже латы лоялистов не так блестят — хоть вместо зеркала смотрись. Тим присвистнул.
— Ничего себе. Держи. — Он зачерпнул из бочки пива и грохнул кружку на прилавок. — Заслужил.
— Спасибо.
— Тебе спасибо. Сколько ни тер этот кусок чугуна — все без толку. А теперь бриться можно. Чудеса какие-то. Ты случаем не волшебник, паря?
— Э-э-э… Да ну, какой из меня волшебник? Волшебники старые и бородатые.
— Твоя правда. — Тим зажег масляный фонарик. — Куда, кстати, путь держишь? Что забыл в этой помойке?
— Я… с севера.
— О, только не говори, что ты эйн. Вон уже щетина полезла.
Непроизвольно коснулся шершавой щеки и отдернул руку. Трактирщик ехидно улыбнулся.
— Хотя, знаешь, это не мое дело. Война идет, все куда-то бегут… или от кого-то. Мне лишь важно, чтобы ты не полоснул по горлу ночью. Остальное… не колышет.
— Не полосну.
— Благодарю. — Тим театрально поклонился.
— Я… нормальный парень. В смысле, не убийца и не бандит. Просто…
— Забей. Не хочешь — не рассказывай. Я же не дознаватель.
Хлопнула дверь — угрюмый бродяга наконец свалил.
— Ну, теперь можно на боковую. — Он зевнул и похлопал себя по губам. — Вряд ли кто-то заглянет. Спокойной ночи.
Хозяин скрылся в занавешенной соломенной ширмой пристройке. Вскоре оттуда вылетел набитый рыбьей чешуей мешок.
— Подушка! Приятных снов.
С отвращением уставился на мерзко шуршащую и пропахшую таранкой гадость.
— А остальное?
— Извиняй, остального нет. Ты и так в шубе, не околеешь. Наверное.
— Я о кровати.
— А! Землю в уголку разрыхли мальца — вот и кровать. Можешь, конечно, поспать на берегу — там мягче. Но если зарежут или угонят в рабство — сам виноват.
Отстой.
Несмотря на неудобства, захрапел, едва сомкнул веки. Чертова регата вымотала до невозможности. Снилась Лира, и нет, не в том смысле, о котором вы наверняка подумали. В памяти мелькали обрывки наших приключений (хотя скорее злоключений), и кончилось все там же — у причала. Поэтому встал разбитым и в крайне паршивом настроении.