Этикетка на бутылке почти отклеилась - налепили второпях, соплями намазав. "Следи за движением танков, бронемашин, подпусти их к себе..." Виктор поправил толстые спички-поджигалки и осторожно разогнул спину. Поле лежало по-прежнему пустое, темнел тот недостижимый, отдаленный тихий лесок. Нет там никакой войны. Стемнеет, с теми, кто из взводных уцелел, можно туда рвануть. На крайний случай, и одному отходить. Потом вдоль опушки, к своим... Тихо ведь в той роще. Интересно, большая ли? За ней тоже грохочет. Вроде кавдивизия там огрызается. Если вслушаться, то не особо у них там и лучше...
Мысли мелькали в голове, топорщились, словно кто стружку с заготовки на станке снимал. Сияет металл болванки, истончается. Страх - жутко острый резец, едва ли затупится, пока напрочь не сточит... И останется от человека один испорченный стерженек, да груда стружки в ящике для отходов.
Двигатель танка взревел отчетливее. Приближается, гадюка. Виктор плотнее вжался подбородком в колени, шапка съехала на брови, прикрыла. Не заметит немец. Просто серое пятно в сером снегу. Да как тут заметить?! Может, он вообще отходит. Вон, снаряды невдалеке ложатся, что танку на месте торчать?
Лязг и рычание действительно уже не приближались.
Виктор поправил шапку, осторожно поднял голову. Немецкая бронированная сволочь ползла, как на картинке подставляя свой профиль: короткозадый, с высокой бородавкой люка на башне. Казался танк неожиданно черным - свежая белая краска-побелка местами просвечивала, являя темную шкуру фашисткой брони. То ли специально так намалевали, то ли от небрежности. Вот, его маму... тонны брони, а раскрашены как дачный сортир.
Но мимо ведь ползет. Вот заворачивать начал, огибает... Не рискует через ячейки, за фланг норовит...
Навалилось глупое, но великое облегчение. Мимо...
Виктор стянул рукавицы и двумя руками еще поглубже натянул ушанку. У танка главное - двигатель. А у стрелка - голова. И работает разум в той голове, побыстрее чем у машины гусеницы крутятся. Тут главное, от ужаса отпинаться, визг души унять...
Куда эта облезлая броне-сука прется? Во фланг, в пустоту. Вообще-то на фронте пустоты нету - он, фронт, длинный, с самого севера, до самого Черного моря. Но случаются в этой обороне прорехи. Вот прямо здесь и случилась. А во что такие прорехи оборачиваются? Сейчас встанет эта машина метрах в ста сбоку, развернется, да примется неспешно постреливать. А как взводу отходить? Всех положат.
Может, в темноте проскочить получится. А может и повернет танк. Что ему в одиночестве здесь кататься?