* * *
Лариса уже четыре с лишним часа ждала на скамейке недалеко от входа в военкомат, когда можно будет войти. Приехав, она попыталась было проникнуть внутрь, но там все серьезно – турникет, дежурный в пропускной будке: «Вы по записи? К кому? На какой час?» Узнав, что она пришла по поводу сына, он спросил: «Как фамилия?» Посмотрел в журнале: «Вам посылали повестки! Не знаю, почему не получали. Может, вы их в помойку выкидывали!» «Такие повестки вручают лично, под расписку» – сказала Лариса. «Так, гражданка,» – посуровел охранник, – «не надо нас учить. Идите и ждите. Пропустить вас не могу». Лариса решила не спорить, а то еще Сашке навредит. В школе так однажды с химичкой выясняла отношения, и у Сашки тройка в аттестате…
Она пошла, купила себе в киоске булку с маком и сок. Позвонила матери.
– Ты как там? Живая? Да я вот жду, представляешь? Ела. Ты поешь сама. Не знаю, меня не пустили. Но я дождусь, его ж не сейчас прямо отправят куда-то. Комиссию пройдет, и отпустят его. Скажут, когда являться. Ну, ладно, мам, все. Поешь.
Лариса сама удивилась, как спокойно она сказала эти слова: «скажут, когда являться». Но внутри у нее все задрожало, когда она представила себе, что ее Сашка, мальчик, скоро убудет неизвестно куда, вдруг ему там плохо станет, а ему не поверят, а вдруг он что-то неправильно сделает, не так постель заправит, не так ответит, и его будут шпынять, заставлять, наказывать, смеяться над ним, что он такой неспортивный, такой нерасторопный…
Лариса уже готова была бежать к начальнику военкомата, просить, умолять. Даже требовать… Она готова была сама в армию пойти – кем угодно, уборщицей, кастеляншей, дворником, чтоб рядом с ним быть, если вдруг что….
Вдруг дверь военкомата открылась, и оттуда вышла группа парней. Очевидно, первая порция уже прошла комиссию и освободилась. Лариса подошла к ним.
– Ну что там? Как?
– Нормально. Смотрят, обследуют. Прямо, как это, ну… Диспансеризация настоящая. Куча врачей, по всему там…короче, по всем делам… ну зрение там… Гланды смотрят. Дыши, не дыши. Молотком по коленям стучат. Спрашивают про наркоту. Один пацан говорит: «я гей», говорит, а они – «ничего, иди, послужи, может мужчиной станешь».
– А он правда…?
– Не, не похож, это он так, для прикола.
– А их что, не берут в армию?
– Считается, что не берут. И наркоманов тоже. Но это все гон. Сейчас всех берут. Ладно, – отвлекся он от Ларисы, – пацаны, пошли пиво пить. Толяна ждать не будем, он потом подойдет.
Парни, громко обмениваясь впечатлениями и гогоча во всю глотку, удалились.