Весь день он бродил по теплоходу и наконец, зачем-то заглянул в кают-компанию. Там он увидел женщин, с которыми вчера разговаривал, и поздоровался с ними. Они помахали ему рукой.
– Идите к нам.
Он подошел, сел за столик. Один стул оставался пустым.
– Ну вот и кончается отдых.
– Да, что делать.
– Жалко, что погода была плохая.
– А я всегда ношу с собой брезентовую куртку. В ней и дождь не страшен.
– Вам хорошо. А у нас плащики.
– Да, с плащиками под дождем не очень… Наступило молчание. Видно было, что Дмитрий Васильевич хочет что-то сказать, но не решается.
Женщины пришли ему на помощь.
– Вы на Таню не обиделись?
– А почему я должен на нее обижаться? – спросил он, в глубине души обрадовавшись, что разговор зашел о ней.
– Она вас могла… испугать немножко.
– Испугать?
– Ну, удивить.
– Нет. Я вовсе не…
– Понимаете, она ведь у нас… как бы это сказать… находит на нее иногда… с головой у нее не все в порядке. Ну, не то чтобы совсем… но на определенной почве…
– Вообще Таня – спортсменка. Она даже чемпионка Москвы была по плаванью. Заводная. Компанейская. Всю жизнь в центре внимания. Успехом пользовалась. А потом как-то все у нее перевернулось…
– Да, много там всего было…
– Да… много всякого…в общем, не сложилась у Таньки жизнь. Вот она и свихнулась на этой почве. Все мужчину своего ищет. Как рысь кидается. Мы ее одну не отпускаем никуда. А то она такого натворит… Она сама говорит – девочки, держите меня…
– Вы знаете, она мне сначала действительно… очень показалась… неприятной. Но у нее такой голос!
– Да, голос у Татьяны редкий! Когда говорит, так не знаешь, как рот ей закрыть поскорей. А когда запоет, то думаешь – только б не замолкала.
– Да-а. Голос у нее… Я бы еще разок ее послушал.
– А она не поет по заказу. Вот будешь ее просить – ни за что. А когда сама – другое дело.
– Понятно. Ну что ж… Привет ей. От Дмитрия Васильевича. И вам всего хорошего.
– Спасибо, передадим обязательно. Счастливо вам.
Дмитрий Васильевич не узнавал себя – так свободно и так много разговаривал с незнакомыми женщинами. В кают-компании!
До причала оставалось еще часа два. Дмитрий Васильевич сложил сумку и решил, что может еще побродить по теплоходу. Не сидеть же два часа в каюте. Он поднялся на переднюю палубу, но там сейчас было много народу. Он спустился. Побродил и решил пойти на корму. И вдруг ему показалось… Нет, не показалось. Он перевел дыхание, зачем-то оглянулся по сторонам и осторожно, неслышно, как шагают, чтобы не спугнуть птицу, пошел на звук голоса. Татьяна стояла у края палубы, облокотившись о перила, как о подоконник, и смотрела вниз на воду. Было видно, что она на самом деле о чем-то глубоко задумалась, и песня звучала как бы машинально, не мешая раздумьям. Она пела негромко, вполголоса, и не все слова песни доносились отчетливо.