– Во-первых, я не должна никому ничего объяснять. Во-вторых, о себе самой я могу рассказывать, что хочу и кому хочу. В третьих, я убедилась, что на вас нельзя полагаться, потому что вы не умеете хранить чужие тайны и держать слово. В-четвертых, я не понимаю, почему это вас так сильно интересует. А в-пятых… – Вера помолчала, – я никуда не ездила.
– Как? Как это не ездила?
– Что значит не ездила?
– Ну как – очень просто – никуда не ездила.
– А как же Николай, грядки?
– Какой Николай? Какие грядки? Девушки, вы здоровы?
– И ты в сарае с ним не ночевала?
– С кем?!
– С этим своим… Николаем?
Вера с изумлением смотрела на них.
– Вера. Ответь правдиво. Ты где была в среду и четверг?
– Дома, где же еще!
– А почему тебя на работе не было?
– Я отпросилась. Сказала, что неважно себя чувствую.
– И что, никуда не ездила?
– Никуда не ездила. А куда я должна была ездить? Алла нервно курила одну сигарету за другой. Ира, казалось, готова вцепиться Вере в волосы. Вика сидела с глазами, полными слез и непонимания происходящего. Максим трусливо молчал, предпочитая не вмешиваться и предоставляя женщинам выяснять, что, как и когда.
– Нет, мне сейчас плохо станет! – Алла смяла пустую пачку сигарет.
– Алл, хватит курить! Тут уже дышать нечем. – Ира встала и подошла к Вере вплотную.
– Ты затеяла плохую игру, поняла? Ты… ты… это подлость, ты понимаешь это?
– Ир, отойди от меня, пожалуйста. А то я боюсь, что ты меня укусишь. В чем подлость? В том, что я рассказала вам разные истории? И что тут подлого? Подлость с вашей стороны, что вы все растрепали, хотя обещали ни с кем меня не обсуждать. А если б я вправду вам доверила что-то важное? Было бы точно так же. Я, между прочим, не болтаю, когда меня просят молчать. И вам это прекрасно известно. Я слышала все ваши разговоры. И вы еще говорите о подлости?
– Но если б ты сразу сказала правду…
– Правду? Я могу сейчас сказать вам всю правду. Вот ты, Макс, не очень-то был честен по отношению ко мне! Это первая правда.
– Вер, я… ты что имеешь в виду?
– Ты не знаешь? Я имею в виду, что ты спал с разными девками, лаборантками и прочими. Изменял мне, попросту говоря. Теперь понятно?
– Ну, видишь ли…Я…
– Что ты мямлишь! Вы все об этом знали, но почему-то никого это не волновало, не возмущало. Больше того! Ты, Алла, когда меня не было дома…
– Замолчи ты!
– Почему же? Правду так правду! Ты приходила, вы быстренько, похотливенько имели друг друга, а потом как ни в чем не бывало со мной общались, подленько так, злорадненько, думая, что я ничего не вижу и не замечаю. А я думала – ну любишь его – приди, скажи мне – мол, так и так, как есть. Ведь мы же вроде подруги. Но вы ведь не любите. Вы просто спаривались, как мухи, и тебе, Алл, нравилось думать, что ты мне с ним рога наставляешь. И намекать об этом всем знакомым с улыбочкой. А меня тошнит от этого, понимаешь? Я после тебя брезгаю. Мне не нужно это место общего пользования. И ты еще смела меня расспрашивать! И говорить тут в мое отсутствие всякие гадости! Да пошли вы все!