— Снимите-ка с меня сапоги.
Дети бросились разом, но мать оттеснила их, ловко присела и этак сноровисто стащила с отца один сапог и другой. Ей, наверно, понравилось это, потому что она поднялась, как бы повеселев, и у нее румянец, который оттеняла белая блузка, так и заиграл на щеках.
Отец пошел мыть ноги в корыте, а Володька, скинув свои чеботы, надел его сапоги и бацал в них по зале.
Потом мать приготовила чай, и отец сказал:
— Почти два года, как мы в последний раз сидели вместе за этим столом. Страшно подумать… А дети-то — куда образованней нас с тобой растут, — сказал отец, с улыбкой обращаясь к матери, и видно было: это он мать благодарит за то, что дети растут образованными. Для детей эти слова отца и его улыбка были в новинку: раньше он как-то не очень ценил образование. Раньше он твердил одно: старшие должны работать.
— Ты уж не томи нас, скажи: насовсем вернулся? — спросила мать, и в тревожной ноте ее таилось: не отпускник ли ты, и не пролетный ли миг — твой приезд?
— Списан вчистую. Однако сказать, чтобы окончательно… Россия словно на вулкане, и я, несмотря на ранение свое…
— Ладно тебе, — перебила мать, мудро отстраняя от себя преждевременную заботу. — Поживем — увидим. — И, полная решимости не упустить минуту счастья, вновь посветлела лицом.
Володя убежал на улицу, а Саня, уединившись в детской, думал об отце. Ему представился отец, каким тот приезжал с промысла: вначале порадуется встрече с женой, с детьми, а потом чуть что — широкие темные брови подымутся вверх, глаза загорятся гневом. Очень переменчивый был, крутой. Солдаты, что возвращаются с фронта, почти все ожесточенные, а батя хоть и говорит, что в груди накипело, однако задумывается и вроде присмирел. К семье переменился.
Вошел Алексей и словно угадал течение Саниных мыслей.
— Мать показала ему мою гимназическую куртку, — сказал Алексей, — а батя: «Добротный материал. А учится хорошо?» И потом: «Один в университет попал, другой в реальное училище, третий в гимназии. Не станут ли они нам чужими?» — «Не станут, отвечает мать, ведь Илья не стал…» — «Это, говорит он, надо еще проверить». А она: «Я не слепая, вижу человека». Ему не понравилось, что Илья не поехал к началу занятий, но особенно ей не выговаривал. А еще отец мне этак строго: «Тебе, как гимназисту, не годится площадная брань и даже такие слова: клёвое, плёвое».
— За отметки определенно начнет спрашивать, — в раздумье сказал Саня. — С математикой у меня туда-сюда… А сочинения… Эх, Илюшки нет! Может, батя и прав: немного он чужеватый, Илья.