Солтмен нехотя повиновался. И все же в толпе, теснившейся повсюду, где можно было примоститься на этих скалистых уступах, склонах и утесах, нарастало беспокойство, которое не предвещало ничего хорошего.
– Боже милостивый! – шепнул лейтенант Смоку. – Посмотрите вон туда, на край обрыва, его точно мухи облепили. Стоит толпе податься в сторону, как сотни людей свалятся вниз.
Смока пробрала дрожь; он выступил вперед.
– Давайте действовать по справедливости, друзья. Если вы непременно хотите, я вам распродам участки под застройку по сто долларов штука, а когда поселок будет распланирован, вы распределите их по жребию.
Возмущенная толпа всколыхнулась, но Смок предостерегающе поднял руку:
– Ни с места, вы все! Иначе сотни людей свалятся с обрыва и разобьются. Положение угрожающее.
– Все равно тебе эту землю не заграбастать! – выкрикнул кто-то. – Нам ни к чему тут строиться. Мы хотим застолбить участки.
– Но спорных заявок только две, – возразил Смок. – Ну, они достанутся двоим, а остальные что будут делать?
Он утер лоб рукавом, и тут новый голос выкрикнул:
– Мы все войдем в долю, всё поделим поровну!
Те, кто громкими криками одобрил это предложение, и не подозревали, что оно сделано человеком, с которым Смок заранее уговорился и которому теперь подал знак, утирая лоб.
– Не будьте свиньями, не хватайте всё себе, – продолжал этот человек. – Примите всех в долю, поделите между всеми права на землю – и на ископаемые, какие есть в земле, тоже.
– Да ни при чем тут права на ископаемые, говорят вам, – возразил Смок.
– Делите их со всем прочим. А мы попытаем счастья.
– Вы хотите, чтоб я уступил насилию, – сказал Смок. – Лучше бы вы сюда не являлись.
Было очевидно, что он в нерешимости, и мощный рев толпы заставил его окончательно уступить. Но Солтмен и другие, стоявшие в первом ряду, начали что-то возражать.
– А вот Билл Солтмен и Бешеный не желают, чтоб вы все участвовали в этом деле, – сообщил толпе Смок. – Кто же теперь свинья?
Это сразу изменило настроение толпы не в пользу Солтмена и Бешеного.
– А как же вы хотите все поделить? – продолжал Смок. – Контрольный пакет должен остаться за мной и Малышом. Мы первые открыли это место.
– Верно! – закричало сразу много голосов. – Правильно! Это справедливо!
– Три пятых будут на нашу долю, – предложил Смок, – а вы все поделите между собой остальные две пятых. И вам придется оплатить свои паи.
– Десять центов за доллар! – раздался крик. – И акции обложению не подлежат!
– И председатель правления самолично подносит каждому его дивиденды на серебряном блюде, – насмешливо заключил Смок. – Нет уж! Будьте благоразумны, друзья. Десять центов за доллар – это поможет начать дело. Вы покупаете две пятых всех акций и за стодолларовую акцию платите десять долларов. Это самое большее, на что я могу согласиться. А если вам это не подходит – пожалуйста, начинайте драку, сбросьте мои заявочные столбы. Больше чем на две пятых я не дам себя нагреть.