Память
Анна Григорьевна затворила, заперев на шпингалет, окно - любой неожиданный в полуночной тишине звук отвлекает, мешая сосредоточиться, но гардиной занавешивать не стала. Ей нравилось, сидя за мужниным письменным столом, разглядывать свое отражение напротив: дама в очках с полными покатыми плечами, строгий наклон головы, перед ней пасьянс из конвертов и писем, видна даже неправдоподобно пышная роза на почтовой открытке. А вот бронзовая чернильница и настольная лампа отпечатываются на беззвездном стекле в полцвета, нечетко. Два часа ночи, все спят.
Днем так никогда не получается, мешают домашние дела, неотвязные хлопоты то квартиру прибрать, антикварную пыль со всех этих завитушек и львиных ручек смахнуть, то холодильник разморозить, кладовку разобрать. Эх, была бы она помоложе, работа так и кипела бы, не то что у деревенской прислуги, а теперь что, возраст. К тому же соседки без конца трезвонят, такие же, как она, пожилые, деятельные: там сыр уценили со вчерашнего дня, а в зеленом магазине гречка продается дешевая. Анна Григорьевна честно пробовала несколько раз усадить себя за письменный стол до обеда или сразу после телевизионных новостей, однако не написала ни строчки, так, вывела пару затейливых вензелей, своих и академика-мужа, Царство ему небесное. Спохватилась, что оплата за квартиру просрочена, надела пальто прямо на фланелевый халат, благо что близко, чуть в тапочках не ушла. А в другой день позвонила Елизавета Петровна рассказать, как от Аннушки муж к молоденькой ушел, и надо было утешать, сетовать, что это за мужья такие и жены, вот она за Глебом, Глебушкой, всю жизнь как за каменной стеной.
Конечно, теперь это ее прямой долг и отказываться она не собирается, тем более друзья-академики нет-нет да позванивают, интересуются, но днем мысли почему-то рассыпаются, как просо по подоконнику для воробьев. Лучше всего вспоминается под вечер за вязанием - петелька к петельке, изнанка - лицо, Глеб Аркадьевич любил простую пищу и вообще был в быту неприхотлив, ходил носками наружу, отчего из стороны в сторону раскачивался и обувь сильно снашивал вбок, потому как от положенной ему машины отказался из соображений здоровья... Ну вот, сбилась и петли лишние набрала, это же детский чепчик, а не кружевная салфетка. Даром что внучке семь лет и она предпочитает бейсболки, Анне Григорьевне так понравилось вязать крючком младенческие шапочки, что она мастерит их, украшая атласными лентами, почти не переставая, впрок. Когда-нибудь она соберет в коробки все эти тонкосплетенные залежи и продаст; продаст слононогую и льворукую, пахнущую от полироли пчелиным воском мебель и уедет к своей бывшей кухарке в деревню дышать яблоневым воздухом и пестовать укропный урожай. Ах, какие душистые они станут мариновать огурчики, с листом молодой смородины и зубчиком чеснока!