Оказавшись на ногах, она подхватила принесённый футляр и легко его скинула, открывая моему взору его содержимое! Если Лаисса показалась мне солнцем в своем невероятном платье, то то, что лежало у неё сейчас на руках, могло бы с легкостью сойти за лик луны. Простое и сложное в своём покрое платье доставало длиной до пят, легкая ткань, будто впитала в себя морозное северное утро. Казалось, стоит коснуться материала, и ты обожжешь руки о лёд, из которого оно скроено, о снежинки, что вплетены в само полотно. Платье было не белым, а скорее льдисто-голубым и потрясающе красивым.
— Мне страшно к нему прикасаться, — с придыханием прошептала я.
— И не надо! — усмехнулась Лаисса. — Его надо носить, а не гладить! Когда мы закончим — это будет нечто! Теперь главное, чтобы моё воображение не разошлось по разные стороны с руками, — выразительно кивнув в сторону прислужниц, сказала она, откинувшись на спинку кресла и прикрыв свои нереальные сияющие глаза.
— И ты не смотри, пусть будет сюрприз, — прошептала она. Каа'Лим ушел ещё утром, когда в мои покои пришел Лео. Должно быть, дэйург чувствовал, чем обернётся сегодняшний день, потому решил занять себя чем-то более интересным, а не наблюдать за тем, как меня одевают, причесывают и прочее. И надо сказать я его прекрасно понимала. Потому, последовав совету Лаиссы, решила немного прикорнуть, откинувшись в кресле до того момента, как демоница сообщит, что сюрприз готов.
Я смотрела на своё отражение и боялась лишний раз вздохнуть. Смотря на незнакомку, что отражалась в зеркале, на ум приходили следующие эпитеты: хрупкая, искрящаяся, нереальная. Словно снежно-голубой водопад платье легко струилось по фигуре, локоны были уложены крупными завитками на бок и закреплены изящной, почти невесомой, серебристой заколкой. Особенно расстарались прислужницы Лаиссы с моим макияжем, сделав глаза особенно выразительными в облаке пушистых черных ресниц. Красиво накрашенные губы изящно улыбнулись, и я лишь спустя долю секунды поняла, что улыбаюсь всё же я. Спина у платья была полностью закрыта, и это несомненно придавало уверенности, потому как я не чувствовала себя готовой объяснять общественности, что же это у меня за 'лес' раскинулся на всей поверхности спины.
— Ты похожа на кристаллик льда в лучах утреннего солнца, — сказала Лаисса, подходя ко мне сзади. — Именно таким я вижу серебро в своих снах, — прошептала она. Некоторое время мы молча рассматривали наше совместное отражение, после чего женщина вдруг глубоко вздохнула и сказала чуть слышно: — Я готова отдать тебе самое дорогое, что у меня есть… это жертва моего Дома тебе, и я хочу попросить тебя лишь об одном: найди в себе мудрость принять её, когда придёт время. Мудрость женщины, ту самую 'мудрость', коей не хватило мне когда-то…