Академия выходит на поляну огромным серым фронтоном «Месс-холла». Вокруг себя я вижу позеленевшие медные памятники американским генералам и полководцам. Полководцы или стоят, или восседают на лошадях с поднятыми вверх мечами и саблями. Есть такие, что одеты в американский военный мундир прошлого века, в кителях и фуражках, в брюках навыпуск. В свободных позах: скажем, руки на поясе, или вон как Дуглас Макартур: с кителем, фривольно перекинутым через руку. Интересно, а есть ли у курсантов Вест-Пойнта какие-то неформальные ритуалы, касающиеся этих изваяний? Например, у контрольно-пропускного пункта моего училища стоит самолет, истребитель, как бы взмывающий в небо. И вот в ночь перед вручением лейтенантских погон курсанты каждого выпускного батальона рисовали на нем звезды. Во время войны такие звезды означали количество сбитых вражеских «Юнкерсов» или «мессеров». А у нас – количество лет, прошедших с самого первого выпуска. А еще рядом с нашим училищем располагался племенной совхоз «Китово». На въезде стоял памятник – мощный бетонный бык с большими яйцами. Так вот эти яйца, пардон, наши курсанты обязательно красили. На Пасху. Не ведали, что творили. А мой папа заканчивал военное училище в Петродворце, под Питером. Так они натирали до блеска гениталии медному Гераклу в парке. Ну и так далее, и тому подобное. Традиции.
В стенах «Месс-холла», отделяющих нас от внутренних дворов академии, проделаны широкие арки, а в них – деревянные двери со старинными коваными накладками.
На фронтоне центральной части этого длиннющего здания вылеплен герб. Орел, расправивший крылья и похожий от этого на цыпленка табака. В одной лапе, в когтях, орел держит оливковую ветвь, а в другой сноп стрел.
С приближением часа обеда вокруг появляется все больше и больше курсантов. Одеты они в камуфляж армии США. На головах кепи. У командиров-офицеров черные береты. Курсанты-девушки носят длинные волосы, которые выбиваются наружу из-под головных уборов, спадают на плечи. Здесь из курсантов пятнадцать процентов – девушки. За плечами курсантов черные штатные рюкзаки. Некоторые в руках несут бумажные пакеты с ручками или книги под мышкой. Никакого перемещения строем, кучками, попарно и в одиночку. Здесь у каждого курсанта расписан персональный рабочий график, и каждый перемещается самостоятельно.
Некоторые из проходящих мимо нас курсантов, услышав нашу русскую речь, улыбаются и машут рукой:
– Кэк дэля? Хореше?
Я машу им в ответ:
– Хорошо!
Нам улыбаются.
Сопровождающий офицер указывает мне на группу курсантов в таком же, как у всех, камуфляже, но в белых перчатках. У них в руках шпаги. У одних эти шпаги висят у левой ноги, вдоль бедра. Без ножен. Другие этими шпагами фривольно машут, играются. Клинки, отражая солнечные лучи, мелькают, блестят. Я замечаю несколько таких групп со шпагами.