- В некотором роде, в некотором роде. Мы говорили из прошлого в будущее. Мы сейчас с вами тоже разговариваем из прошлого в будущее. Время идет...
- Тогда я не понимаю, в чем соль вашего телефонного разговора.
- Но к делу, - оборвал он меня решительно. - Вы, несомненно, знаете, что ежегодно шеф дает один бал...
- Вы же сказали, что его не существует?
- Ой, - он скривился, будто съел клюквину. -Знаете, что меня больше всего смешит в людях? Это их твердые убеждения. Если дьявол - так он либо есть, либо его нет, терциум, хе-хе-хе, нон датур...
- Почему вы выбрали именно меня? - перебила я.
- Мы не выбирали, - пожал своими острыми плечами Лукоморьев. - Просто вы следующая. Только непонятно, какого черта сюда влез манекен. Конкурирующая фирма?.. Так, мне некогда! Будете вы или нет королевой бала?
- У меня есть возможность выбора?
- Уж и не знаю.
- А форма одежды? - В моем голосе, должно быть, отразилась вся степень согласия. Вчерашний вечер не кончился. Он продолжался. Не было моих сил этому противостоять.
Клон продолжал сидеть задрав ноги, рука неестественно вытянулась, и он коснулся своим отполированным ногтем моей стопы, воскликнув при этом:
- Чудненько!.. Форма? Эх, женщины, нет чтобы интересоваться содержанием. Зайду за вами в полночь.. .
С этими словами он испарился.
- Эй, стойте! Это не так! А как же волшебный крем или что-нибудь в этом духе? - выкрикнула я.
- Эффектного исчезновения не получилось. - Унылый Лукоморьев возник снова. - Послушайте, молодая начитанная леди. Если вы не откажетесь от своего сценария, нашей фирме придется подыскать кого-нибудь другого.
С этими словами он испарился вторично. На спинке стула, где сидел этот рассыльный клон, сконденсировалась влага.
В моей голове снова забормотали посторонние. На разные голоса. Впрочем, один голос звучал, как мой собственный. Только как бы со стороны, что ли, в записи. И я с трудом узнала его. Голос вещал белым стихом:
- Это я была. Я там стояла. С непокрытой главою, босая. Там толпа для потехи, от скуки собралась у подножия трона. Он таких же среди возвышался, деревянный, тяжелый, крест-накрест. Я не плакала. Я не кричала, не упала на землю, не билась о дорожные серые камни. Эти камни видали немалослез людских...
Что это за монолог? Чей? Я включила кофемолку, голос звучал:
- Я смотрела в глаза его долго, неотрывно, без боли - без чувства. И я видела, как он спокоен, и улыбка его была нежной. Взгляд тускнел, как звезда на рассвете, на рассвете тысячелетий. Мать его в желтом мареве зноя все стояла, не шевельнувшись, будто мраморное изваянье. Безучастно, ослепнув от солнца.