Дед мороз снял бороду и костюм:
-Дайте пожрать, а? Пока до вас дошел, пол улицы к себе в наглую затаскивали - детишек их поздравить, выпить - пожалуйста, а пожрать ни фига, ну, а как не поздравить мелюзгу было.
-Колюха? Во ты нас провел, теперь понятно чего Алька мутила. Ешь да погнали в клуб, там ща дым коромыслом.
Веселье в клубе шло по нарастающей. Все дурачились, танцевали, водили хоровод вокруг елочки, распевая бессмертную песенку всех времен и народов "В лесу родилась елочка". Часа в четыре к Альке подошла глубоко беременная жена Валерика - Лизавета, в силу своего интересного положения почти не танцевавшая и с тоской смотревшая, как народ веселится.
- Аля, можно с тобой поговорить?
- Да, конечно.
Вышли в фойе, где никого не было, все кучковались в зрительном зале. И Лизавета поплакалась на мужа: на последних двух месяцах беременности резко изменился, стал раздраженным, постоянно злился, ныл, что ему нужен секс, а она жмется.
-Аля, я бы и не против, но Раиса Михайловна сказала, что тогда ребенка не доношу! - всхлипывала Лизавета. - А с неделю назад застала его на Ружговой. Аль, он вас всех всегда слушал, поговорите с ним, а?
-С кем? - переспросила Алька, - такого быть не может!
-Не может, да вот, я сама выкидывала её шмотки на улицу...
И тут, в подтверждение слов Лизаветы, с улицы вошли в обнимку Валерик и Ружгова.
-Всё ноешь? - с разгону начал Валерик, - жалуешься? Нет бы мужа ублажать!
-Лиза, иди присядь в зале, а мы немного пообщаемся.
Та кивнула и ушла, едва сдерживая слезы.
- А ты брысь отсюда, с тобой никто разговаривать не собирается, мозги твои все в передок ушли! -Альку несло, было противно видеть своего нормального, вроде бы, одноклашку в обнимку со всехней давалкой.
-Подумаешь, сама-то далеко от меня ушла?
-Куда я ушла, тебе там точно не быть, - отрезала Алька, - иди, пока на пиночину не нарвалась.
Васька Бутузов в свое время поднаучил Альку давать сдачи, и пиночины у неё лихо получались, Ружгова когда-то на себе уже испытывала, наваляли в десятом классе ей девчонки за любимую учительницу, а Алька поставила завершающую точку - пинком.
-Ты женился по любви? Ребенок родится твой?
-Ещё бы, конечно, мой!
-А то, что ей нервничать нельзя, не слыхал?
-А чё? Пусть не нервничает! - принявший на грудь, Валерик чувствовал себя героем. - Я, может, оголодал на почве секса, слышь, а может ты меня ублажать начнешь, а чё? Ты у нас мать-одиночка, нагулявшая короеда, а я старый друг, почему нет?
Опешившая Алька дикими глазами смотрела на него: полупьяный, весь какой-то расхристанный, с масляным взглядом... и это её обожаемый одноклашка? Она передернулась от отвращения.