от глаз непосвященной толпы величественное зрелище своего лика, он выступал постоянно закутанный в златотканый покров, от которого и получил прозвание свое аль-Му-канна — «Покрытый». Настоящим его местопребыванием был замок Санам, возле Кеша за Оксусом. Отсюда восстание разлилось по всей провинции, а в соседнем Хорасане харуриты
[330] завладели тоже с необычайной быстротой значительной полосой земли. Многих генералов Махдия разбивал Муканна. Только в 163 (780), когда Язид Ибн Мазьяд успел осилить харуритов, мог Са’ид Аль-Хариший справиться с этим замечательным пророком. Теснимый все более и более, он был вынужден наконец запереться в своем укрепленном замке Санам. Когда же держаться долее не было никакой возможности, он принял яд вместе со своими женами и приспешниками, в последнюю минуту поджег замок и погиб в пламени (163 = 780). Еще годом раньше, подобно тому как и в соседнем Табаристане, вспыхнуло в ненадежном Джурджане иного сорта восстание, возбужденное коммунистическими стремлениями маздакитов. Возмущение было подавлено, но снова повторилось при Харуне в 180 (797) в той же самой провинции и продолжалось с такой силой, что протянулось и на второй год. Упорство, с которым эти еретические движения постоянно возобновлялись, заставило правительство убедиться в необходимости вырвать зло с корнем. А опасность легко было усмотреть; она очевидно проистекала от продолжавших постоянно держаться тайных языческих воззрений, которые, отчасти даже под маской исламского исповедания, еще широко были распространены почти по всем областям востока. Маздакиты в Азербайджане и прикаспийских провинциях, пропитанные буддизмом огнепоклонники в Хорасане, манихейцы и родственные им секты в Месопотамии, особенно в Харране и окрестностях, в болотистых местностях южной полосы Евфрата до самой Басры и Хузистана, в одинаковой мере пылали ненавистью к истинной вере, хотя все эти различные учения сильно отличались друг от друга в отдельных подробностях. Тем опаснее становились их основы, когда проникали в среду пропитанных вольномыслием арабов, на что неоднократно слышались жалобы уже во времена Мансура. Всех этих неверных и еретиков клеймили общим наименованием зендиков, что значило первоначально «колдуны»
[331] — так, вероятно, величали всех еретиков уже в эпоху Сассанидов. Даже при Мансуре если попадались неудобные личности, то их казнили иногда по обвинению в зендикизме; возьмем хотя бы Ибн Аль-Мукаффу. Последствием возмущения Муканны было то, что это гонение при Махдии вошло в систему. Каждый зендик почитался государственным преступником, а в 167 (783/4) учреждена была должность великого инквизитора, носящего титул «палача зендиков». На его обязанности лежало расследование и наказание всех вольнодумцев. Мутазилиты теологи, дабы не ударить в грязь перед ортодоксами, всячески стремились избегать даже вида примеси хотя бы тени атеистического вольномыслия к собственному рационализму, а потому усердно предавались преследованию еретиков, но цели, понятно, не достигали. Признанные опасными для государства мнения исповедывались сокровенно и продолжали еще успешнее процветать и размножаться тайком. Посыпались, разумеется, постыдные изветы отовсюду, неразлучные спутники всякого деспотизма, будь он абсолютным либо радикальным — безразлично. Ведь обвинение в ереси — слишком сподручное и почти всегда действительное средство к устранению личного врага или же политического соперника. Дошло до того, что позорная смерть погубила многих сильных по характеру и во всех отношениях превосходных людей. Интеллигентные слои населения были запуганы, зато тайное подстрекательство необразованных классов против правительства развивалось все сильней. И вот после короткого перерыва (приблизительно от 168–178 = 784–794) насильственные взрывы революционных течений снова выступили с удвоенной силой. До нас дошли сведения о восстаниях в Хорасане, Табаристане и других местностях Персии в 166 (782/3), 180–181 (796–797), в Джурджане в 183 (799), 184 (800), 185 (801); и наконец, в 192 (808), как бы в предвкушении будущей тяжкой междоусобной войны следующего царствования, опустошавшей эти страны и соседние провинции в течение 22 лет, вспыхнули в Азербайджане волнения маздакитского характера.