А на помост полезли один за другим с ответными речами: министры, придворные, генералы, главный надзиратедь, парламентарии… Ничего нового, по сути, они не добавили к сказанному громдыхмейстером, а варьировали на все лады отдельные абзацы и фразы из речи Его Совершенства. Поэтому нам запомнилось только выступление представителя от заключённых, бледного измождённого старичка лет шестидесяти, который со слезами на глазах поблагодарил любимого грсмдыхмейстера за неустанную заботу о своих сирых заблудших овцах, за Большую Новую тюрьму. Старичок также заверил Его Совершенство, что он лично, как, впрочем, и все его соседи по камере, мечтает провести остаток своих дней только в этой прекрасной тюрьме, и нигде больше. И поэтому он-де собирается ходатайствовать перед Его Прохиндейством — главным судьёй Свербы — о замене ему двадцатипятилетнего заключения пожизненным.
Эта коротенькая выразительная речь бедняги заключённого была встречена надзирателями и многими из собравшихся весьма сочувственно, ибо старичок числился последним в списке ораторов, попросивших слова.
И вот сводный тюремный оркестр и хор мальчиков (видимо, детишки надзирателей) исполнили национальный гимн Свербы. Музыка и слова просто божественные… Многие из собравшихся прослезились… Мне, правда, удалось запомнить только первые две строки:
Камня на камне не оставим…
В развалины и пепел обратим…
Всё это рифмовалось с «победим!» Очень, знаете ли, впечатляюще…
Пением гимна церемония посещения Большой Новой тюрьмы для нас и закончилась. Правда, многие из придворных ещё оставались во дворе тюрьмы в ожидании фейерверка и бесплатных бутербродов, но генерал Нивс сказал, что по его сведениям, бутерброды будут с синтетической ливерной колбасой и нам уже пора… На всех рассчитано не было…
На следующий день нас повезли осматривать Научный Центр Свербы, расположенный в одном из пригородов столицы.
Мы ещё не совсем оправились от посещения Новой тюрьмы и чувствовали себя достаточно скверно. Ночь перед этим почти не спали. Я думал о Терзалии, о далёкой Земле и уже не верил, что когда-либо выберусь с планеты Сверба. Капитан же со Степаном и Григорием просидели почти до утра за столом в номере и, перемигиваясь азбукой Морзе, видимо, обсуждали возможные пути к нашему спасению. Азбуки Морзе я не знал, но, судя по унылым физиономиям моих товарищей, пришёл к заключению, что дела наши плохи. Выхода пока никто из нас не видел…
По мере приближения к средоточию свербской премудрости, атмосфера учёности вокруг нас сгущалась. Всё чаще по обочине шоссе мы имели счастье созерцать огромные деревянные щиты серого цвета с высказываниями громдыхмейстера на околонаучные темы: