— Да. То есть — нет. Не совсем.
— Тогда говори прямо, не темни! — строго потребовал генерал Уколов.
Кремнев облизнул сухие губы кончиком языка и выпалил:
— Николай Георгиевич, дело в том, что я женюсь.
Если бы Кремнев объявил, что завербован агентами иностранных спецслужб, это произвело бы меньший эффект. Несколько секунд Уколов в полном изумлении разглядывал Егора. Потом сказал:
— Вот как? Гм… Но ведь это хорошая новость, правда?
— Для меня — да, — сказал Егор.
— И кто твоя избранница?
— Маша Коломеец. Вы ее, наверное, помните. Она работала у нас психологом.
— Маша, Маша… — Генерал Уколов наморщил лоб. — Мария Коломеец? Конечно, помню! Эффектная шатенка с длинными волосами, да?
— Да, — кивнул Егор.
— Ну, поздравляю! Красивую бабу ты себе отхватил, Кремнев. Даже не знаю, что такая женщина могла в тебе найти.
— Спасибо за поздравление, Владимир Георгиевич. И за комплимент тоже.
— Ты только не обижайся. Ты ведь и сам знаешь, что не красавец. Работа у тебя опасная. И миллионов у тебя нет. А чтобы достойно содержать такую женщину, даже миллиона не хватит.
Кремнев поморщился. Его недовольство не укрылось от взгляда генерала Уколова, и Николай Георгиевич усмехнулся.
— Ну, хват-хват. Хвалю. Действительно хвалю. Обычно люди твоей профессии умирают холостяками. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.
Генерал постучал костяшками пальцев по деревянной столешнице.
— Об этом я и хотел поговорить, — снова завел свою «пластинку» Егор. Он раскрыл папку, достал листок бумаги и положил его перед генералом. — Вот.
Уколов взглянул на листок, перевел взгляд на Егора и спросил:
— Что это?
— Рапорт, — ответил Егор.
— Какой еще рапорт?
— Прошу уволить меня по собственному желанию.
Лицо Уколова вытянулось, глаза гневно и недоуменно выкатились из орбит.
— Ты что, очумел? — не веря собственным ушам спросил он. — Это что еще за новости?
— Вы же сами сказали, что у меня опасная работа. Думаю, я достаточно порисковал своей шеей. С меня хватит.
Лицо генерала Уколова побагровело.
— Ты говори-говори, да не заговаривайся. У нас тут не частная лавочка, и ты не наемник. И работал ты не на меня, а на Родину.
— Николай Георгиевич, я не хочу спорить, — невозмутимо произнес Егор. Сделав первый шаг, он сразу успокоился, и теперь намерен был идти до конца. — Вы знаете, что я не боялся совать голову под пули. И делал это не ради денег, наград или лычек. Но сейчас все изменилось.
Уколов смотрел на Кремнева яростно.
— Изменилось, говоришь?
Егор кивнул:
— Да. Николай Георгиевич, у меня скоро будет ребенок. И я не хочу, чтобы он рос безотцовщиной.