— Значит, ребенок?
Кремнев улыбнулся:
— Да. Девочка.
— Гм…
— Сами понимаете, что теперь я не могу жить, как прежде. Теперь я отвечаю не только за себя. Я отвечаю за жену и детей. Для меня это многое меняет.
Уколов впал в задумчивость. Было видно, что смириться с мыслью о возможном уходе Кремнева ему было нелегко. Кремнев терпеливо ждал, пока начальник что-нибудь скажет.
Наконец Николай Георгиевич вышел из задумчивости, тяжело вздохнул, выпустил воздух ноздрями и прогудел:
— Ну, нет, приятель, я тебя так просто не отпущу. Я, конечно, готов сделать твоей Марии подарок, но такой подарок — слишком щедрый. Кремнев, ты же знаешь, как нам не хватает опытных, толковых кадров.
— Я…
— Ты решил меня зарезать? Воткнуть мне в спину нож? Это я уже понял.
Егор нетерпеливо качнул головой:
— Николай Георгиевич, я увольняюсь. Это решение твердое и бесповоротное.
Уколов побарабанил пальцами по столу.
— И у меня нет шанса тебя уговорить? — спросил он.
— Нет, — твердо ответил Кремнев.
— Даже если я поставлю вопрос о повышении тебе зарплаты и командировочных?
— Даже тогда.
— Гм… — Уколов снова побарабанил пальцами по столу. — Тогда дело действительно серьезное.
— Именно это я вам и пытаюсь сказать…
Генерал остановил Егора движением руки. И снова впал в задумчивость.
— Хорошо, — сказал он в конце концов. — Мне тяжело тебя отпускать. Очень тяжело… Но если ты решил твердо… Что ж, пусть будет, как ты хочешь.
Егор облегченно вздохнул.
— Спасибо, Николай Георгиевич.
— Не благодари. — Уколов снова сдвинул брови. — Егор, у меня к тебе будет одна просьба. Нелегкая, но ты должен пойти мне навстречу.
Кремнев, который снова стал нервничать, почему-то засомневавшись в своем решении, поспешно проговорил:
— Все, что угодно. А что за просьба, Николай Георгиевич.
Взгляд генерала стал острым, холодным и деловым.
— Егор, речь идет о еще одном задании.
— Николай Георгиевич.
— О последнем задании, — сказал Уколов, повысив голос. — Выполнишь его — и можешь отправляться на все четыре стороны.
Егор нахмурился.
— Но я ведь только с задания, — угрюмо проговорил он. — Еще даже восстановиться не успел.
— А кто говорит, что это задание сложное? Никаких больше наемников, никаких перестрелок. Неделя в Риме — мечта, а не задание!
Кремнев смотрел на начальника тяжелым, подозрительным взглядом.
— Когда я летел в Рио, тоже думал, что все будет легко и просто, — сказал он. — В итоге я попал в бразильскую тюрьму, где меня чуть не убили.
— Так то в Бразилии, — возразил Уколов. — А Рим — совсем другое дело. Это Европа. Демократический режим, вежливые карабинеры на улицах, пиццерии и Колизей. Тишь да гладь.