Еще несколько месяцев, и она сможет считать себя настоящей «богачкой». Впрочем, если Франческа об этом и думала, то только с усмешкой. Едва надев белый халат и переступив порог лаборатории, — она тут же забывала и о деньгах, и о всех «вещественных прелестях» этого мира. Ее интересовала только наука. А целью и смыслом ее жизни был только результат исследований.
И с каждым днем Франческа подступала к этому результату все ближе.
Франческе Пацци было тридцать четыре года. В двадцать семь лет она вышла замуж за одного «потомка этрусков», как он сам себя называл. Потомок этрусков оказался проходимцем и, выкачав из нес все, что мог, подал на развод. В браке они прожили всего полтора года.
С тех пор прошло уже около пяти лет, а у Франчески никогда не было того, кого принято называть «постоянным мужчиной». Впрочем, для общения с противоположным полом ей вполне хватало друзей и коллег.
В день, когда все изменилось, она пришла в лабораторию на десять минут раньше обычного. Проблема была в сломавшихся часах. Они вдруг убежали вперед на целых десять минут, а Франческа, голова которой постоянно была забита мыслями о работе, не обратила на это внимания.
Вот и притащилась на работу в 7.48 вместо обычных 8.00.
При входе в лабораторию ее и встретил этот охранник. Он был высок, широкоплеч и сероглаз. В лице его (так, по крайней мере, показалось Франческе) было что-то брутальное, почти разбойничье, но вместе с тем глаза его смотрели мягко и смиренно.
Он был похож на чудовище, которое, приняв человеческий облик, стало жить по законам людей, однако в душе все равно осталось чудовищем. Но — добрым чудовищем. Навроде Кинг Конга или свирепого, но доброго йети из старого американского фильма.
Все эти мысли пролетели в голове Франчески за какую-то секунду. А в следующую секунду охранник улыбнулся и проговорил по-итальянски, но с небольшим акцентом.
— Доброе утро, сеньора Пацци. Вы сегодня раньше, чем обычно.
— Правда? — Франческа огляделась и только сейчас поняла, что в промежуточном боксе никого, кроме, них, нет.
Она взглянула на часики, затем перевела взгляд на огромные круглые настенные часы и нахмурилась.
— Надо же. Оказывается, мои часы убежали вперед.
Охранник пристально посмотрел на Франческу, чуть прищурил свои серые глаза и вдруг сказал:
— Знаете, а я этому рад.
— Правда? — пробормотала Франческа, не зная, как на это реагировать. — И что же тут радостного?
— Это прекрасный шанс быть услышанным, — ответил охранник.
Франческа вскинула брови:
— А вы хотите что-то сказать?
— Хочу, — кивнул он.
— И что же?