Фредерик старался выбросить эти мысли из головы, но они возвращались снова и снова. И чем чаше Фредерик об этом думал, тем сильнее ему хотелось выпить.
Вот и сейчас, возвращаясь от Крайтона, он решил зайти в бар и выпить пару рюмок граппы. Сидя за барной стойкой, Фредерик поинтересовался у бармена:
— Эй, приятель, как тебя зовут?
— Антонио, — ответил поджарый, носатый бармен.
— Скажи-ка, Антонио, у тебя есть жена?
— Да, сеньор.
— Она красавица?
Бармен усмехнулся:
— Я бы так не сказал.
— Но ты ее любишь.
— Несомненно, сеньор.
— У нее длинные, красивые ноги?
— Нет, сеньор.
— У нее душевный, покладистый характер.
— О нет.
— У нее нет сварливой матери?
— Есть, да еще какая!
— Она готовит лучше, чем ресторанный шеф-повар?
— Ее макароны невозможно взять в рот. А ее пиццу можно использовать в качестве черепицы!
Фредерик хмыкнул.
— Тогда… может быть, она родила тебе двух сыновей?
Лицо Бармена на мгновение стало грустным:
— Увы, сеньор. У меня три дочери и на подходе еще одна.
— Тогда за что ты ее любишь?
Бармен подумал и ответил, посмеиваясь:
— За ее плодовитость, за ее вздорный и упрямый нрав, за родимое пятно у нее над бровью, за ее кривые ноги — в общем, за все то, за что другие ее ненавидели бы.
— И ты не променял бы ее на знаменитую манекенщицу?
Бармен лукаво улыбнулся и покачал головой:
— Ни за что, сеньор. Разве что на пару ночей. Но чтобы потом все вернулось на круги своя.
Фредерик залпом допил граппу и изрек:
— Это подтверждает мой тезис!
Бармен взглянул на него с любопытством, граничащим с удивлением.
— А почему вы спрашиваете? — вежливо осведомился он. — У вас есть на примете знакомая манекенщица, которая согласилась бы связать со мной свою судьбу?
Фредерик рассмеялся.
— Что-то вроде этого, — ответил он. — Но теперь я тебя с ней ни за что не познакомлю!
— Почему?
— Потому что у нее прямые ноги, покладистый характер и нет ни одной родинки на теле, — сказал Фредерик. — Налейка-мне еще стаканчик.
— А вам не хватит?
Фредерик мотнул головой:
— Нет.
— Гм… Надеюсь, вы правы, сеньор. И надеюсь, что вы не на машине.
— Я пришел сюда пешком, дружище. Сам. И уйду тоже сам. Пусть на четырех копытах, но сам!
— Ваша самоуверенность достойна похвалы, сеньор. Налить вам еще траппы?
Фредерик пододвинул к нему стакан:
— Да. Двойную порцию.
Бармен наполнил стакан и убрал бутылку.
— У вас что-то случилось, сеньор? — мягко поинтересовался он.
— Ничего, — ответил Фредерик. — Кроме того, что я совершил большую глупость, и меня могу за нее убить. — Он отпил граппы и поморщился.
— Убить, сеньор? — насторожился бармен.
Фредерик дернул щекой: