— Вроде и в самом деле есть выход из замкнутого круга. Ладно, отправляйтесь за собакой.
— Да не нам надо ехать, а тебе! — крикнул Павлик. — То есть ты должен ехать с нами, нам собаку из приюта без тебя не отдадут.
— Что?! — снова рассвирепел пан Роман. — Снова я?
— А ты как думал? — поддержала мама своих детей. — Ведь детям без взрослых нельзя.
— Но у меня куча дел! — отчаянно отбивался пан Хабрович. — Слишком многого вы от меня требуете...
Сын не дал ему докончить:
— Там работают только до четырех. Уйди с работы пораньше, и мы после школы поедем с тобой. Ведь ты уже согласился, чего же опять крутишь-вертишь? Разве можно маленьких обманывать?
— Если папа откажется с нами ехать, нам остается только выкрасть пса из приюта, — бросила, ни к кому не обращаясь, Яночка. — Ну и к чему это приведет? Вам же придется потом таскаться по комиссиям для трудных подростков...
Тут вмешалась мама. Велела детям замолчать, и успокаивающе заметила:
— Только без всяких таких штучек. Папа поедет с вами, завтра после трех, я постараюсь его уговорить. А сейчас идите к себе.
И она тихонько подтолкнула своих отпрысков к двери.
За дверью Яночка с торжеством заметила:
— А что я тебе говорила? Если человек женится, ему уже ничего не остается, как слушать свою жену. Вот и Анджей, если женится на тете Монике, сразу переедет.
Помолчав, Павлик серьезно заявил:
— Тогда уж я ни за что не женюсь. Ни за какие сокровища!
Какими аргументами оперировала пани Кристина — неизвестно, но на следующий день уже в полчетвертого пан Роман покончил со всеми формальностями, необходимыми для того, чтобы взять собаку из приюта. Странно, но у него было прекрасное настроение, словно, отложив на время заботы о проклятом ремонте, он вновь обрел свой прежний характер — спокойный и доброжелательный. Папа даже успокаивал своих детей, не находящих места от волнения и вконец истомившихся от ожидания. Они твердо решили не подходить к боксу, в котором находился Хабр, пока все формальности не будут улажены.
И вот наступила долгожданная минута. Поначалу Хабр не поверил своему счастью. Он уже привык к посещению детей и с грустной отрешенностью примирился с тем, что визит их непродолжителен, а потом они уходят и оставляют его одного. Теперь же его вывели из бокса и надели на него новый ошейник — верный признак того, что положение радикально изменилось. Собака перестала быть беспризорной, она обрела хозяина, вернее, хозяйку, теперь у нее есть и дом, и владелец. Ошейник на Хабра Яночка надела собственноручно, не позволяя никому, даже Павлику, к нему прикоснуться, ибо у собаки должен быть один хозяин. И в этот торжественный момент оба они — и Яночка, и Хабр — просто сияли от счастья. Наконец все четверо покинули здание приюта и остановились, ослепленные ласковым осенним солнцем. Здесь, на окраине города, вернее, за городом, расстилались пустые поля, и папа решил испытать понятливость нового члена семьи.