— Тут свет отвратительный, — томно жалуется парень своим соседкам. — Хорошие портретные фотографии можно сделать только в студии, с выстроенным освещением, а меня сюда отправили. Это же будет хуже, чем home video, знаете, как в этих глянцевых журналах для девочек! И вообще, весь этот гламур…
Модели в стрингах сочувствующе закивали, переливаясь гламурным макияжем, я от возмущения поперхнулась минералкой, чем привлекла его внимание на свою голову.
— О, вы тоже фотограф? — промурлыкал парень и сполз со стула, оказавшись чуть не на голову ниже обеих своих спутниц. Пришлось сделать вид, что все еще кашляю, чтобы не рассмеяться. — Откуда?
— Из YES!, а вы?
Я была оскорблена до глубины своей глянцевой души. У нас отличные фотографии! И что он там лепетал про гламур, когда на самом мокасины с кисточками от Prada? Все стало понятно, когда я увидела название газеты у него на бейджике. Серьезной Газеты. Так вот откуда этот снобизм… Home video, ну-ну.
— Меня зовут ИЛ.
— М-м-м?!
— ИЛ… — повторил он. — Самолеты есть такие, знаешь? (Вот уж чего я точно не знаю, так это когда мы успели перейти на ты.) Мой отец летчиком был в Аэрофлоте, но ему рано запретили летать — не прошел медкомиссию. Тогда он решил жениться. Мама говорит, он называл меня ИЛ-78, по году рождения… А я думал: вырасту, заработаю кучу денег и подарю ему настоящий самолет, чтобы он смог летать без всяких медкомиссий. Только не успел. Отец умер, когда мне пять лет было.
Я от такого шквала откровенности просто опешила. Девушка у ИЛа за спиной подтянула джинсы от Armani, покрутила пальцем у виска и пошла танцевать.
— А меня зовут Женя… Интересно, у «Тертого шоколада» есть личный самолет?
ИЛ скользнул взглядом по залу, оценивающе оглядел ближайшую девушку в кружевном платье и наконец заметил сцену.
— Я пойду поснимаю их поближе. Вряд ли.
— Что — вряд ли?
— Вряд ли у них есть самолет.
Он медленно шел среди столиков, аккуратно (и с видимым удовольствием) пробираясь между танцующих поклонниц «Тертого шоколада». «Вот урод», — почему-то подумала я и пошла следом. Варин гитарист на сцене призывно потрясал кудрями над своим обнаженным торсом, а вокалист нежным шепотом напевал в микрофон: «Простите, простите, мы только с Гаити». Оно и видно.
Мой новый знакомый из «Серьезной Газеты» фотографировал со скоростью 60 кадров в минуту, изображая голливудский профессионализм. Очередная прелестница с блестками на лице и двумя косичками не сводила с него зачарованного взгляда. Боже, что она в нем нашла? Вокалист закончил петь и картинно застыл в позе умирающего лебедя. Поклонницы оглушительно заверещали и ломанулись к сцене за автографами, по пути чуть не сбив с ног ИЛа. Меня прижало к сцене в метре от бирюзовой бас-гитары на хромированной подставке.