Надо отдать должное водителю, он на Томкину истерическую тираду даже не обернулся и не отвлекся от дороги ни на минуту.
— У вашего соседа был билет до Воронежа. Он вышел на своей остановке.
— Это он к бабушке ездил! — догадалась я. — У Лёлика бабушка в Воронеже! Но только почему он не дал тебе свой номер телефона?
— Может, я ему не понравилась? — всхлипнула Томка.
Если Лёлик — Парень-из-Автобуса, то Томка точно в него влюблена. А Варя сейчас знакомится с его мамой. А я, как всегда, буду утешать обеих. Черт. Черт. Черт. Упросила Томку позвонить мне вечером. Во мне внезапно проснулась невероятная тяга к знаниям, и я не отрываясь конспектировала все лекции. Правда, с семинара сбежала (о, прости меня, великий и могучий бог фотожурналистики!), чтобы хоть чуть-чуть отдохнуть от чужих проблем.
Но дома (господи!) уже сидела Варя в слезах, а бабушка отпаивала ее своей иранской валерьянкой. Кажется, я сейчас тоже заплачу…
— Ну, как все прошло? — попыталась я улыбнуться.
— Ужасно, — вздохнула Варя. — Лёлик, наверное, теперь и говорить со мной не захочет.
Мамуся оказалась на удивление субтильной женщиной (Варя ожидала что-то вроде Годзиллы) с кривыми ножками и злыми глазками. Короче, до смеха напоминала своего французского бульдога. Бульдога звали Элвис, Мамусю — Лидия Михайловна.
Кроме собак, Мамуся выращивала целую оранжерею кактусов, а кроме Лёлика — отвратительную девочку по имени Милочка. Варя сразу после официального знакомства получила сомнительное имя Вавочка, и называли ее весь вечер только так. Подношение в виде собачьего ошейника было решительно отвергнуто:
— Вавочка, у тебя нет ни малейшего понятия о сочетании цветов!
— Как же! — справедливо возмутилась Варя. — На нем ведь есть черные пятна?
— Пятна бывают на грязной скатерти, а не на собаках. Если уж очень хочешь сделать что-нибудь хорошее, помоги в оранжерее…
Ей совсем не хотелось «делать что-нибудь хорошее», но ради Лёлика можно и потерпеть. «Оранжереей» называлась просторная кладовка с искусственным освещением, создававшим полную иллюзию пустыни. Картину дополняли стройные ряды кактусов всех форм и размеров. Варежку отдали под начало шестнадцатилетней Милочки и поручили сажать какие-то экзотические колючки с непроизносимым названием. Пока она, скрючившись и пачкая свои лучшие кружевные колготки, колола себе пальцы маленькими кактусами, Мила рассказывала ей о своих любовных похождениях и ловко вязала крючком ярко-зеленую салфетку.
— Я встречалась с тремя парнями одновременно, и двое из них учились в одном классе, представляешь? Мамуся говорит, большинство мужчин слишком тупы, чтобы замечать такие вещи…