– Я же сказала, поставь «три шашки», – строго сказала Мако. Мерон в ответ благодушно улыбнулся.
– Бабушка, такая радость. Ты приехала. Потом, мы всё равно пойдём домой. Зачем нам эти шашки?
– «30»! – прозвенел над столом потрясённый голос.
Все тут же начали поздравлять Мерона. Тот только и мог качать головой. Первый раз за весь вечер повезло. Да ещё как повезло.
Четверть часа спустя бабушка Мако с приятным удивлением спрашивала у Мерона:
– За шашки дают столько денег? А почему у нас не меняют?
Спустя час они уже находились на борту яхты. Ей сразу же устроили отдельное место на верхней палубе, где был сооружён открытый салон для гостей. Мерон усадил бабушку в мягкое кресло. Придвинул столик, поставил на него пепельницу. Затем сходил вниз. Принёс плед и укутал им её ноги. Море несло с собой прохладу и особенно сильно это ощущалось на верхней палубе. И лишь удостоверившись в том, что ей ничего не надо, он сел рядом с ней и, закинув ногу на ногу, устремил взгляд на звёзды.
– Потерялся? Не знаешь, что делать? – попыхивая папиросой, поинтересовалась бабушка.
Мерон, неожиданно для самого себя, рассмеялся. Он не знал как, но бабушке всегда удавалось понять все его чувства. И, как правило, она двумя словами вытаскивала эти чувства наружу. Так было с самого детства. Поэтому, он её любил, глубоко уважал и даже немного побаивался. Вообще, её многие побаивались. И больше всего это относилась к родственникам. Бабушка появлялась тогда, когда все остальные способы решения вопроса были исчерпаны. Она слыла судьёй. Судьёй неумолимым, но справедливым.
– Ты с детства привык командовать. Даже когда в футбол играл на школьном дворе. Хотел всегда быть главным. Если твои друзья соглашались, ты радовался, а если отказывались…дрался или уходил.
– Я помню, – Мерон улыбнулся и бросил мягкий взгляд на свою бабушку, – я всё помню. Особенно тебя. Как-то раз меня побил этот, носатый сосед, у которого отец горбун. Плачу, всё лицо в крови, а тут ты…схватила палку и побежала. Я когда прибежал, ты уже его колотила.
– Плохая у них была семья, – затягиваясь и выпуская клубы дыма, заметила Мако. – А этот горбун никому прохода не давал. Твой отец с ним дружил в молодости. В 75-м году ещё до твоего рождения, пришла к дочке чай пить. Смотрю, твой отец входит в одних трусах. Ни одежды, ни часов, ни денег. Всё у него выиграл этот горбун. Ночью собралась и пошла к нему домой. У него жена была, покойница Вартуш. Захожу во двор, вижу, он её избивает. Вартуш руками асфальт катала. Если помнишь, высокая, крепкая женщина была. А мужа, этого коротышку, боялась до смерти. Когда он её бил, всегда вставал на табуретку, чтобы до лица достать. Ну, я ему как дала тогда, он вместе с этой табуреткой полетел в подвал.