– Стараемся, товарищ прапорщик!
– Это хорошо. Что у тебя с рукой?
– Пустяки! Уже почти зажила.
Прапорщик покачал головой и повернулся к Витьке.
– А ты, Соловьев?
Витька сразу помрачнел и ушел в себя, почувствовав в интонации вопроса скрытый подвох. Особенно его задело то, что к нему, в отличие от Сергея, обратились не по имени, а по фамилии. Прапорщик угадал его настрой и жестко сказал:
– Что ты насупился, рядовой? Скажу честно, тебе будет жутко тяжело. Поверь моему опыту. Короче, даю вам обоим установку сроком на один месяц. Воронцов, ровно через месяц твой напарник должен быть классным специалистом. Как вы это сделаете – меня не волнует. Если это у вас не получится, то твой дружок отправится туда.
Друзья повернули головы в направлении, в котором была направлена рука прапорщика. Сергей от удивления открыл рот.
Капитан не обманывал.
За типовым зданием, где располагалась столовая, находился небольшой загон, огороженный увесистыми жердями. Он прямиком упирался в ворота приземистого длинного здания. Вся площадка загона была истоптана копытами животных и представляла собой толстый слой жидкой грязи вперемешку с отходами их жизнедеятельности. Запашок оттуда струился мощный. У входа в здание стоял солдат со сморщенным, как у старухи, лицом и обнаженной головой, пристально поглядывая в их сторону. От этого взгляда у Сергея пробежали по спине мурашки. До него было далеко, и разглядеть детально лицо солдата Сергей не смог, но что-то в его внешности было зловещим, словно у Вия из повести Гоголя.
Сергей улыбнулся, вспомнив обстоятельства знакомства с этим произведением. Ему было шесть лет, когда он впервые посмотрел по телевизору художественный фильм «Вий». Родители подумали, что показывают очередную сказку и разрешили ему посмотреть. Фильм загипнотизировал его и привел слабую детскую психику в состояние шока. Он еще долгие годы безумно боялся темноты, из сгустков которой, как ему казалось, должны были протянуться жуткие нечеловеческие руки, чтобы схватить и утащить его. Лицо этого персонажа украинского фольклора в образе грозного бесформенного старика с бровями и веками до самой земли преследовало его. Но он, рыдая в душе от страха, ни разу не показал родным своей слабости, уверенный, что его обязательно поднимут на смех. Мысль о том, что его чувства, выставленные напоказ, будут обязательно осуждены или осмеяны, тяготила его до сих пор.
– Ладно, – прервал их молчание прапорщик. – Это все лирические отступления, а сейчас познакомлю вас с ПРЦ. Он в дальнейшем будет вашим вторым домом.