– Счастливо ты отделалась, Джей. – Это Миа, потихоньку подтянувшаяся обратно, навострила уши. Саймон бросает на меня любопытный взгляд, но я не хочу давать пояснений.
– У Эммы была гипотеза, что их погребение тут являлось неким ритуалом, – продолжает он. – Вроде жертвоприношения. Тогда я об этом как-то не очень думал, но после ее смерти почитал про другие здания Монкфорда. Оказалось, что она была права. Каждый раз, когда очередное здание «Монкфорд партнершип» достраивалось, кто-нибудь умирал при подозрительных обстоятельствах.
Он кладет на стол несколько газетных вырезок, чтобы я посмотрела. К каждой прилагается карта, на которой отмечено расположение здания и место гибели. В Шотландии машина сбила молодую женщину в миле от дома, который Эдвард Монкфорд строил возле Инвернесса; водитель скрылся. На Майорке в двух милях от пляжного домика, спроектированного Эдвардом, у родителей пропал ребенок. В Брюгге женщина вроде как бросилась с железнодорожного моста в нескольких сотнях метров от его часовни. Во время монтажа электрооборудования в «Улье» в лестничном колодце был найден мертвым помощник электрика.
– Но ничто из этого даже косвенно не доказывает, что Эдвард виновен в этих смертях, – осторожно говорю я. – Каждый год происходят тысячи исчезновений и несчастных случаев со смертельным исходом. То, что какие-то из них произошли в нескольких милях от этих зданий, ничего не значит. Вы видите систему и связи там, где их нет.
– Или же связи есть, но вы их видеть отказываетесь. – Лицо Саймона мрачно.
– Саймон, единственное, что это доказывает, – это что вы очень любили Эмму. И это замечательно. Но это сказывается на ходе вашей мысли…
– Эмму забирали у меня дважды, – перебивает он. – В первый раз – когда Эдвард Монкфорд влез в наши отношения в тот самый момент, когда Эмма была наиболее уязвима. А второй – когда он ее убил. Я уверен, он это сделал, чтобы не уступать ее мне. Я хочу добиться справедливости, ради Эммы. И я не остановлюсь, пока этого не сделаю.
Вскоре он уходит; Миа пьет его вино. – Он, кажется, милый, – замечает она.
– И немного одержимый?
– Он любил ее. Не может успокоиться, пока не выяснит, что с ней произошло. Это ведь почти героизм, да?
Ох уж эти мужчины, которые любили Эмму, думаю я. При всех ее проблемах мужчины сходили от нее с ума. Будет ли кто-нибудь когда-нибудь питать такие чувства ко мне?
– Не сказать, конечно, что эта любовь очень уж ей помогла, – прибавляет Миа. – Но я все же думаю, что лучше кто-нибудь в таком духе, чем твой безумный архитектор.
– Я – и Саймон? – фыркаю я. – Вряд ли.