– Мне не жаль тебя, Эдвард, – добавляю я. – Ты получил то, что хотел – короткий, бурный, идеальный роман. Любой мужчина, который спит с женщиной на таких условиях, должен быть готов к последствиям.
Приемлемо ли то, что я сделала? Или хотя бы – понятно?
Сможет ли любая женщина честно сказать, что на моем месте не поступила бы так же?
И Саймона мне не жаль. Закрыв памятную коробочку Изабель, я поняла, что убью его, если смогу. Но к приезду полиции я собрала все жемчужины, и ничто не указывало на то, что я имею хоть какое-то отношение к его досадной, безвременной смерти.
– Ох, Джейн. – Эдвард качает головой. – Джейн. Как… восхитительно. Все это время я думал, что управляю тобой, а на самом деле это ты мной управляла. Я должен был догадаться, что у тебя что-то свое на уме.
– Ты сможешь меня простить?
Сразу он не отвечает, дает вопросу повисеть в воздухе. Потом, к моему удивлению, кивает.
– Кто лучше меня знает, что значит потерять ребенка? – тихо говорит он. – Что значит прибегать к любым, самым разрушительным средствам, чтобы только унять боль? Может быть, между нами даже больше сходства, чем мы думали.
Он надолго замолкает, погруженный в свои мысли.
– После смерти Макса и Элизабет я на некоторое время просто помешался, обезумел от вины, горя и ненависти к себе, – наконец говорит он. – Я уехал в Японию, пытался бежать от себя, но ничего не вышло. А вернувшись, я узнал, что Том Эллис намеревается закончить Дом один по Фолгейт-стрит – под своим именем. Я не мог допустить, чтобы дом, который мы с Элизабет проектировали, наш семейный дом, был создан таким образом. Я порвал чертежи и начал заново. Честно сказать, мне было безразлично, что я построил. Я построил нечто стерильное и пустое, как усыпальница, потому, что так я себя тогда чувствовал. Но потом я понял, что в своем безумии создал нечто выдающееся. Дом, который требует жертвы от всякого, кто живет в нем, но тысячекратно вознаграждает его за эту жертву. Некоторых, вроде Эммы, он, разумеется, уничтожает. Но других, вроде тебя, он делает сильнее.
Он напряженно смотрит на меня. – Разве ты не видишь, Джейн? Ты доказала, что достойна его. Что ты достаточно дисциплинирована и беспощадна, чтобы быть хозяйкой Дома один по Фолгейт-стрит. Поэтому я хочу сделать тебе предложение.
Он, не отрываясь, смотрит мне в глаза. – Если ты отдашь этого ребенка на усыновление… то я отдам тебе дом. Он будет твой, делай с ним что захочешь. Но чем дольше ты будешь тянуть с решением, тем труднее тебе будет его принять. Чего ты по-настоящему хочешь, Джейн? Шанса на совершенство? Или всю жизнь пытаться совладать с… с… – Он безмолвно указывает на Тоби. – Будущее, которое было тебе предназначено, Джейн? Или вот это?