— Я научу тебя быть дураком, — сказал Черепаха Дома. — Когда ты хочешь что-то сказать, построй слова в мысленную цепочку, окинь ее мысленным взглядом и упрости. Как раз должное время пройдет.
Серый Суслик задумался. А когда он закончил думать, он открыл рот, чтобы ответить, закрыл рот, построил слова в мысленную цепочку, упростил ее и сказал:
— Спасибо, полубосс.
Черепаха Дома расхохотался и хлопнул мальчика по плечу, но не больно, а совсем легонько.
— Не забывай моих слов, — сказал он и собрался уходить.
— Однако ты сейчас говорил как человек, — сказал Серый Суслик ему в спину.
— С тобой это было в последний раз, — ответил Черепаха Дома, не оборачиваясь.
— А с другими мальчиками? — спросил Серый Суслик.
— Пусть это будет тебе неведомо, — ответил Черепаха Дома и ушел.
Воспоминания Серого Суслика прервал Два Воробья. Он поднимался по склону, размахивая клочком белой материи.
— У тебя зоркие глаза, Серый Суслик, — сказал мальчик, приблизившись.
«У меня зоркий ум», подумал Серый Суслик, а вслух сказал:
— Да.
И добавил:
— Садись на лошадь, поехали. Мы пойдем по следу пучеглазых, посмотрим, куда они направляются.
И еще раз вздохнул.
Беседуя с неразумными мальцами, такими, как Два Воробья, он мог позволить себе почти не скрывать силу своего разума. Но, к сожалению, только с ними и только почти.
— Кажися, близко уже загон-то, — сказал Топорище Пополам.
— Заткнись, — процедил Питер сквозь зубы.
Орк был прав, загон уже близко, десятидневный путь подходил к концу. Первые пять дней они путешествовали в дилижансе: люди — в комфортабельном купе, орки — в багажном отделении, на мешках с барахлом. На границе Оркланда проезжая дорога закончилась. На последней станции Питер реквизировал всех лошадей, какие нашлись, их почти хватило, чтобы разместить груз. Лошади оказались куда лучше, чем Питер опасался, захромала только одна, позавчера ее зарезали. Шестой-восьмой дни путешествия прошли в относительном комфорте — днем они, конечно, тряслись в седле, но ночлег им предоставляли пастухи, и какой ночлег! Какие яства, какие зрелища, какие телки, в конце концов… Воистину восхитительно, какие чудеса творят три красные горизонтальные полоски, вытатуированные на лбу жреца. Четыре полоски, говорят, творят еще больше чудес, но Питеру пока хватает и этого. Редко кому удается получить третью полоску в возрасте менее двенадцати тысяч дней. Питер Пейн сумел ее получить, и помощь слепой богини Фортуны была в этом деле второстепенна, основным фактором были личные заслуги. Первую полоску Питер получил, окончив с отличием семинарию, вторую — когда из первой же своей экспедиции в Северный Оркланд привез сразу четыре шлема грез. Десятая экспедиция принесла ему третью полоску. А теперь, если архивные документы не врут… Нет, четвертую полоску он сразу не получит, карьерная лестница так устроена, что чем выше ты взобрался, тем труднее подниматься еще выше. Хотя кто знает…