Когда Иегова сотворял небо, землю и воду, а потом ростки черные и ростки зеленые, и зверей, и птиц, и гадов степных, и гадов эльфийских, в самом конце Иегова сотворил людей, эльфов и орков. И наделил он людей и эльфов волей и разумом в полную меру, а орков — только на четверть. И повелел Иегова носить оркам на челах и ланитах (то есть, на лбах и щеках) оттиск зеленой жабы, чтобы каждому встречному было ведомо, кто кого видит, и чтобы никто не обращался к человеку как к орку, а к орку — как к человеку. И повелел Иегова хранить людскую кровь в чистоте, и запретил орчанкам рожать от человечьих мужчин. А человечьим женщинам рожать от орков Иегова не запрещал, потому что понимал в своем всеведении, что ни одна человечиха не позволит такого презренному, будь она в своем человечестве хоть самой последней старухой.
Познавать людям орочьих женщин Иегова не запрещал, как не запрещал оркам познавать коз или собак. Под запретом лишь рождение полукровок и запрет этот наистрожайший, за его нарушение наказание одно — смерть, причем жестокая. Но встречаются среди орчанок отчаянные особы, что находят способы нарушить правила предохранения и забеременеть от человека. Мать Серого Суслика была одной из них.
Она никогда не говорила сыну об этом, Серый Суслик узнал о своей породе не от нее, а от Черепахи Дома. Однажды случилось так, что маленький мальчик остался наедине с почтенным полубоссом, и Черепаха Дома сказал:
— Я замечаю, Серый Суслик, что ты говоришь как человек.
Серый Суслик обрадовался и воскликнул:
— Спасибо, полубосс, за похвалу! Я не только говорю как человек, я думаю как человек! Я очень умный!
Черепаха Дома нахмурился и отвесил мальчику подзатыльник. А потом положил Серого Суслика себе на колени лицом вниз и двенадцать раз ударил по заду своей тяжелой ладонью. Подождал, пока мальчик перестанет плакать, и сказал:
— Никогда более не говори такого. Потому что твоя мать — орчанка, а ты сам — либо орк, либо мертвец. Выбирай.
Серый Суслик не стал долго думать, а сразу сказал:
— Я выбираю быть орком.
И снова получил подзатыльник.
— Что я сделал неправильно?! — возмутился Серый Суслик. — За что ты ударил меня четырнадцать раз?
— Орки не говорят «четырнадцать», — сказал Черепаха Дома. — Орки говорят «много». А приняв важное решение, орк не должен оглашать его немедленно. Говори медленно, Серый Суслик, и не произноси умных слов без крайней нужды.
Серый Суслик задумался и заплакал.
— Почему ты плачешь? — спросил Черепаха Дома.
— Я не смогу быть дураком, — ответил Серый Суслик. — Умные слова из меня так и прут.