Он боялся этих формальных застолий. Их полнят банальные воспоминания о битвах, по большей части ведет Хунн Раал, но Урусандер всегда готов поддержать его беседой о загадочном идиотизме Форулканов. А Оссерк вертит головой, словно она насажена на пику. Ничего не было в сыне хозяина, чего он желал бы запечатлеть - не отыщешь в нем никаких глубин. За глазами Оссерка скрыта сплошная скала, источаемая непрестанными ударами Раала. Мальчишка обречен на безвестность - если только его не оторвут от отца и так называемого друга. Похоже, попытки Урусандера окружить сына высокой непреодолимой стеной в сочетании с бесконечными подкопами Раала под эту стену ставят Оссерка под реальную угрозу. Едва нечто сломает его мирок, парень будет совершенно раздавлен. А пока… откровенное давление заставляет юношу задыхаться.
И ладно. Все это не дело Кедаспелы. Ему самому есть о чем тревожиться. Сила Матери Тьмы растет, и этой силой она похищает свет. Из всего мира. Какое будущее у художника во мраке?
Перемалывая безрадостные думы, он вошел в столовую. И помедлил. Кресла, в которых он ожидал узреть Хунна Раала и Оссерка, пусты. Лорд Урусандер одиноко сидит во главе стола, и впервые скатерть перед ним не загромождена - ни одного глиняного цилиндра или развернутого, прижатого по краям свитка, что ждет внимательного изучения.
Урусандер откинулся на спинку кресла, в руке бокал, прижатый к животу. Тусклые голубые глаза устремились на художника с невиданной ранее резкостью. - Благой Кедаспела Энес, прошу садиться. Нет, сюда, справа от меня. Кажется, этим вечером здесь будем лишь я и вы.
- Вижу, мой лорд. - Он подошел. Едва он сел, показался слуга с бокалом под стать бокалу хозяина. Кедаспела принял его и вгляделся. Черное вино, редчайшее и самое дорогое в королевстве.
- Я посмотрел вашу сегодняшнюю работу, - продолжал Урусандер.
- Неужели, лорд?
Глаза Урусандера чуть дернулись - единственная деталь, выражающая его настроение, но что можно по ней понять? - Вам не любопытно мое мнение?
- Нет.
Лорд отпил глоток. Судя по выражению, в бокале была тухлая вода. - Надеюсь, можно предполагать, что мнение зрителей вам важно.
- Важно, господин мой? О да… в перспективе. Но если вы вообразили, будто я жажду хора восхвалений, то сочли меня слишком наивным. Почитая такую награду соком жизни, я страдал бы от жажды. Как почти любой творец в Куральд Галайне.
- Итак, мнения вам не важны?
- Важны только те, что мне льстят.
- И вы отрицаете потенциальную ценность здорового критицизма?
- Это зависит, - сказал Кедаспела, пробуя вино.