Лето тогда было дольше, а дождей она не сумеет даже припомнить. С Аэрии можно было озирать обширный мир за пределами себя и кукол, мелких своих заложниц. Север окаймляли Арудинские Холмы, за лигу от крепости. По картам, которые давал ей От, она узнала, что холмы идут более-менее с востока на запад, на востоке прерываясь на самых границах подвластных Тисте земель, а на западе чуть уходя к северу, формируя южный край долины - обиталища Тел Акаев. Поглядев же прямо за восток, она увидела бы плоские степи Джеларканского Удела, так называемой Спорной Территории. Память намекала на темные стада, пятнавшие землю - или эти образы пришли от древних гобеленов в студии Ота? Так или иначе, громадные существа шествовали ныне лишь в воспоминаниях, не наяву. На юге же имелись две насыпные дороги, уже тогда почти заросшие; одна уходила на юго-запад, вторая на юго-восток. Одна ведет, знала она, к Омтозе Феллаку, Пустому Городу. Вторая протянулась до восточных границ, и по ней она странствовала в первый раз - из мира девочки Младшего Дома Делак, из селения Абара сюда, в самую северную крепость Джагутов, в королевство, которое они уже не называли своим, но по-прежнему населяли.
Поэтому От и высмеивал частенько идею "спорных территорий", намекая на нежелание или неспособность (учитывая неудачи в войнах с Тисте) Джеларканов взять под контроль новые земли. К тому же означенные земли стали бесплодными, мало подходя даже под пастбища, а образ жизни Джеларканов не предусматривал разведения скота. Не за что спорить. Похоже, это всего лишь пример бессмысленных соседских ссор: топающие ноги, сдавленные вздохи, ярость, готовность пролить кровь.
От был прав, высмеивая такое.
Она не могла припомнить, видела ли Джелеков хоть раз. Территория к востоку казалась страной торжествующих сорняков и кустов под владычеством полирующего выступы скал ветра. Те места ей запрещалось исследовать, разве только с вершины Аэрии, напрягая глаза и видя лишь то, что породит к жизни воображение. Но так она "исследовала" все, что находилось вне крепости. От держал ее внутри, едва получил под покровительство, изолировав, сделав заложницей всего и ничего.
Сейчас она понимала, что Джагуты не вполне поняли традицию обмена заложниками; разумеется, никогда не посылали они на восток хотя бы одного из своих сыновей, особенно если учесть, сколь редки были эти сыновья. Что же, От называл ее суровое заключение - обучением; он принял обязанность учить ее, и если был очень суровым наставником… ну, он ведь Джагут.
Нынче куклы остаются в комнате. Уже годы не смотрели они в небо, делая "О" ротиками и бесконечно улыбаясь. Каким-то образом удивление и наслаждение пропали. Каким-то образом мир съежился до размеров крошечной платформы на вершине башни, а богиня сбежала, не трудясь, чтобы поправить положение бесчувственных детей. Каким-то образом заложницы умерли от небрежения, а власть над трупами - и не власть вовсе.