Когда с окончания войны прошло уже несколько лет, Елена стала после работы посиживать в открывшемся поблизости кафе. Она заходила туда всегда после пяти. Усевшись за маленьким двухместным столиком возле окна, выходившего на бульвар, она клала перед собой пачку с сигаретами и сидела, как бы собираясь с мыслями, иногда час, иногда два, медленно выкуривая сигарету за сигаретой и отпивая стынувший в чашке кофе.
Со стороны можно было подумать, что она, сосредоточиваясь, готовится к какому-то решительному шагу.
Поначалу мужчины иногда пытались было заговаривать с нею и присаживались за ее столик. Елена никогда не возражала. Она просто смотрела таким отсутствующим взглядом мимо сидевшего напротив человека, что у того всякий раз возникало непреодолимое желание обернуться и посмотреть, кого это она так пристально высматривает за его спиной. Двусмысленные намеки новоявленных кавалеров и их плоские шуточки Елена пропускала мимо ушей. Хотя, может, она и впрямь не слышала их. Вскоре она уже настолько выключилась из окружающей действительности, что практически не замечала происходящего в кафе. И не одному кавалеру, из тех, что понапористее, приходилось через некоторое время, ничего не понимая, ретироваться от ее столика. Елену стали считать странной. Послевоенные искатели приключений были озадачены таким равнодушием — после большой войны женщинам обычно и в голову не приходит ломаться.
Но в то же время после войны было столько людей, до основания и бесповоротно потрясенных пережитым, что и они казались обычными, не привлекая к себе особого внимания. Поэтому и Елену оставили в покое. С годами лицо ее поблекло, взгляд все чаще и надолго застывал, становился тусклым и безжизненным, так что даже случайно очутившиеся в кафе мужчины, которые еще не знали о странностях Елены, уже не предпринимали попыток завести с ней знакомство.
Это были годы, в течение которых Берг ни разу не пролетал над городом. Не то Елена, возможно, и очнулась бы среди ночи от сна и с щемящим сердцем, затаив дыхание, прислушалась бы к приближающемуся рокоту моторов.
В тот вечер, когда Берг взлетел со своего острова, направляясь в полет, во время которого его чуткий слух уловил долгожданные позывные и координаты цели, Елена задержалась в кафе дольше обычного. Она заказала себе еще и третий кофейник, непрестанно курила и все смотрела на бульвар, будто ждала, что там сегодня что-то должно произойти. Постепенно на город опускались сизые сумерки. Проносящиеся с шелестом по асфальту автомашины, будто по приказу, все вдруг включили подфарники, и тотчас же за стеклом замельтешили неугомонные светлячки. Словно где-то за линией горизонта зажгли гигантский костер. И его искры в нескончаемом вихре выносились навстречу Елене. Безотчетная тревога закрадывалась ей в сердце. Когда она наконец поднялась, ей не без труда удалось заставить себя выйти на погруженную в темноту улицу.