– Что было потом, мсье Монруж?
Доктор вздохнул.
– Я смотрел, как дуэлянты занимают свои места, и мне было очень не по себе, сударыня. Я никак не мог отделаться от мысли, что присутствую при убийстве, и меня вовсе не утешал тот факт, что это убийство, освященное традициями. Потом я увидел вспышку и одновременно услышал выстрел. Не было никакого эха, никакого другого выстрела, понимаете? Полковник Уортингтон упал не сразу, но так бывает при смертельных ранениях. Когда я подбежал к нему, я сразу понял, что он мертв. Поднялась суматоха, англичане были просто ошеломлены, а лейтенант Форже кинулся к мсье де Ботранше, стал трясти его левую руку – в правой тот все еще сжимал пистолет – и сыпать поздравлениями. Лейтенант даже объявил, что он всегда верил в успех господина виконта и совсем, совсем в нем не сомневался… представляете? Он говорил с таким убеждением, что я готов был усомниться в том, что слышал от него же всего несколько минут тому назад…
– А что граф де Ранси? – спросила Амалия.
– Он был озадачен, но вел себя очень сдержанно. Пожал руку виконту и сказал что-то вроде «Прекрасный выстрел».
Амалия знала, что разные люди, ставшие очевидцами одного и того же события, будут рассказывать о нем по-разному, и от нее не укрылось, что доктор был более точен в передаче некоторых деталей. Хобсон, к примеру, уверял, что оба секунданта-француза кинулись к виконту и стали наперебой его поздравлять.
– Потом мсье де Ботранше спросил меня, серьезно ли полковник ранен, – продолжал доктор. – Он никак не мог взять в толк, что только что убил человека. Когда он увидел, что его противник мертв, он упал в обморок. Мсье де Ранси попросил отнести его в карету, что мы и сделали.
– Кстати о карете, – вмешалась Амалия. – Там был кучер, некий Матье Эпиналь. Вы можете сказать о нем что-нибудь?
– Это не кучер, это слуга мсье де Ботранше, – ответил доктор. – То есть он умеет править лошадьми, но в первую очередь он все-таки слуга. Мсье де Ранси объяснил, что его взяли, чтобы не посвящать в дело посторонних людей.
– Полагаю, после дуэли Эпиналь уехал из Парижа вместе со своим хозяином?
– Вероятно. Впрочем, я не интересовался. Я был до смерти рад, что все закончилось… но, как оказалось, я все же заблуждался. Похоже, мне придется еще не раз рассказывать о той дуэли, – добавил Монруж с легкой улыбкой.
– Я должна вам сказать одну вещь и надеюсь, что это останется между нами, – проговорила Амалия. – Насколько мне известно, мсье Ломов никогда не был другом покойного полковника. Поэтому его визит к вам меня весьма озадачил. Чего, собственно, он от вас добивался?