Глаза его лихорадочно блестели и казались еще больше. Он молча кивнул.
Повинуясь внезапному импульсу, я наклонилась и поцеловала его.
– Ну а теперь, бурундучок, – сказала я, открывая дверь, – беги что есть силы!
Не было никаких неожиданностей, без всяких помех мы выскользнули из хижины и добежали до гребня горы. Бежали мы очень быстро, но наделали много шуму. Остановившись, чтобы передохнуть, мы огляделись и пошли дальше по склону все еще быстро, но гораздо осторожнее.
Остановившись у края просеки, мы притаились за ореховым кустом и оглядели склон. Просека шла по-прежнему прямо и была совершенно пуста. На дальнем ее краю густые деревья обещали надежную защиту.
Мы перебежали просеку. Лесные голуби с шумом взлетали с верхушек сосен. Мы зашли в молодые заросли лиственниц и елей, еще не прореженных, и нам приходилось руками отбрасывать ветки, чтобы они не попали в глаза.
Лес еще хранил влажную прохладу раннего утра, и с ветвей брызгала роса. Скоро мы совсем промокли, но упрямо пробирались по длинному северному склону, который, как я надеялась, в конце концов приведет нас к шоссе или проселочной дороге, ведущей в Тонон.
Пещеру нашел Филипп. Я шла перед ним, придерживая упругие ветки, чтобы ему легче было пройти. Вдруг, пробившись сквозь влажную стену елей, я оказалась у края гладкой скалы. Это был небольшой утес, поднимавшийся над молодыми деревьями, словно нос корабля. Лес расступался перед ним, словно речные воды, и тек по обе его стороны, давая дорогу каменному выступу, заросшему зеленым мхом и глядевшему прямо в небо. Слышалось журчание лесного родника.
– Осторожно, Филипп, – сказала я. – Здесь крутой спуск. Пройди стороной. Вон там.
Он послушно скользнул вниз. Я последовала за ним.
– Мисс Мартин, тут пещера!
– И родник, – облегченно вздохнув, ответила я. – Думаю, мы сможем здесь напиться и отдохнуть, как ты думаешь?
– А завтрак? – мечтательно сказал Филипп.
– О господи! Ну конечно! – В спешке, стараясь как можно дальше уйти от Бернара, я совсем забыла о еде и только сейчас поняла, как хочу есть. – Сейчас и позавтракаем.
Строго говоря, это была не настоящая пещера – просто сухой уголок под каменным навесом, который защищал от утреннего лесного холодка и – что еще важнее – создавал иллюзию безопасности. Мы ели молча. Филипп был целиком поглощен завтраком, но я прислушивалась каждый раз, когда мне казалось, что слышу что-нибудь кроме шороха листьев и журчания родника. Но кругом было тихо. Визгливый крик сойки, звучное падение капель росы с влажных веток, хлопанье крыльев голубя, лепет родниковой струи возле нас… все эти звуки словно ткали покров тишины, охраняющей нас.