– Три, – сказал Филипп с видом победителя. – Вот, вы его видели? За камнем, там, где самые сильные волны.
Я вгляделась в водоворот, бушевавший под нами.
– Ничего не вижу. И не «его», Филипп.
– Он там был, честное слово, был. Я видел его…
– Да, я уверена, что действительно видел, но рыбка – «она», значит, нужно говорить «ее».
– По-французски форель тоже «она», – твердо сказал Филипп.
Он очень гордился, что говорит по-английски лучше, чем я по-французски.
– Конечно, – согласилась я. – И по-английски. Ой, посмотри, Филипп, еще одна. Я видела! Она действительно выскочила из воды!
– Четыре. – Филипп понимал, когда надо праздновать победу, а когда смолчать. – Четыре с половиной, потому что я не знаю, была это форель или просто тень.
Он крепко ухватился за перила и нагнулся над водой.
– Пошли, – сказала я. – Если увидим ее на обратном пути в том же месте, значит это просто тень. Пошли вниз, в большой лес.
Он послушно повернулся, и мы пошли по широкой ровной дороге, которая вела вниз по склону туда, где деревья росли гуще.
– Ладно. Пойдем искать волков?
– Волков?
– Мадемуазель, у вас такой испуганный голос. Вы правда думаете, что здесь есть волки? – Филипп, трусивший передо мной, со смехом обернулся.
– Ну, я…
Он расхохотался и подпрыгнул, подняв кучу прошлогодних полусгнивших листьев.
– Думаете, думаете!
– Ну и что, – сказала я. – Раньше я никогда не жила в таких местах. Мне кажется, Вальми прямо кишит волками.
– У нас есть медведи, – сказал Филипп тоном человека, ожидающего поздравлений. Он серьезно посмотрел на меня. – Правда, есть. Я не вру. Такие большие, что трудно даже поверить. – Его руки в красных перчатках очертили в воздухе что-то, по размерам напоминающее гризли-переростка. – Я ни разу не видел медведя, vous comprenez[11], но Бернар однажды застрелил одного. Он мне так сказал.
– Надеюсь, сегодня мы не встретимся с медведем.
– Сейчас они спят, – успокоил меня мальчик. – Они не опасны, если только их не потревожить во время спячки в берлоге.
Словно желая подтвердить свои слова и испытать судьбу, мальчик вскочил на большую кучу сухих прошлогодних листьев, так что они взмыли в воздух яркими золотыми пятнами. К счастью, в берлоге не было медведя.
– Они спят очень крепко, – объяснил Филипп, явно решивший оправдать свою неудачу, – с орехами за щекой, как белки или рубундуки.
– Бурундуки.
– Бурундуки. Может быть, вы не хотите искать медведей?
– Мне бы не хотелось, если ты не имеешь ничего против, – сказала я извиняющимся тоном.
– Ну, тогда не будем, – великодушно согласился мальчик. – Но в лесу можно увидеть много других вещей, так я думаю. Папа мне о них рассказывал. Там есть дикие козы, и сурки, и лисицы, о, много всего! Как вы думаете, когда я буду иметь десять лет…