– Понемногу, швеййа, швеййа, как говорят старые арабы, – утешает ее Мунира, прижимая к себе, а Дарья благодарит Бога, что Ясем подло заманил сюда и своих родителей. Она знает, что без них уже погибла бы.
– Что за еда?! Мясо твердое как подошва! – Взбешенный хозяин врывается в кухню, и женщины отскакивают друг от друга, словно совершили самое ужасное преступление. – Ни одна из вас не умеет готовить? Вот к чему приводят обычаи, заимствованные на гнилом Западе!
– В чем дело? Ты опять? – Мать типично по-арабски цокает языком о нёбо. – Какие продукты, такая и еда. Купил старую клячу вместо ягненка – не жди чудес. В следующий раз дай нам деньги и выпусти из дома, так мы закупим хорошие продукты, – кует она железо, пока горячо.
– Вы обе ни к чему не пригодны! – заканчивает мужчина.
Но зерно было брошено. Через пару дней Дарья и Мунира получают немного денег, Ясем приказывает им надеть абаи и платки и наконец открывает ворота их тюрьмы.
– Все будет хорошо, доченька! Все будет хорошо! – радуется женщина, одарившая любовью материнского сердца, кровоточащего после казни Аиды, эту бедную, угнетаемую ее сыном девушку.
– Ахлян ва сахлян! – Слышен вдруг стук в дверь, потом радостные голоса. – Мы пришли познакомиться с новыми соседями, – поясняют улыбающиеся незнакомые девушки, когда Ясем изучает их суровым взглядом.
– Так положено. Мы и так долго откладывали, – иностранный акцент сильно слышен в арабской речи одной из них.
– Мои женщины заняты, – огрызается резко мужчина. – У них много работы в кухне и по дому, – добавляет он уже чуть более любезно: чтобы не вызвать подозрений, он должен быть вежливым.
– Собственно говоря, мы заметили, что они никуда не выходят, и очень обеспокоились, – произносит уже серьезно чистокровная сирийка.
– Спасибо, дорогие, что пришли! – почти бежит по длинному коридору Мунира, потому что во время мытья горы посуды не услышала стука в дверь и боится, что сын сейчас прогонит пришедших.
Дарья в это время лежит в своей комнате, униженная очередной страшной ночью со своим палачом и любовником в одном лице. Она сломана психологически и физически истощена, потому что муж по ночам методично ее насилует и сильно бьет, объясняя свое позорное поведение цитатами из Корана. Его любимое:
Для вас супруги ваши – нива,
И вы на свою ниву приходите,
Когда желание в вас есть;
Но перед этим вы для душ своих
Какую-либо благость уготовьте.
[121]Джихади Джон в прошлом одаривал ее напрасными, неприменяемыми им обычно благами и много позволял, но уже тогда обещал себе сделать из нее хорошую покорную арабскую жену в Сирии и теперь именно этим и занимается. Он доставляет себе удовольствие столько раз, сколько хочет, да еще и извращенным способом, который приносит ему удовлетворение. Раньше Дарья объясняла частоту сексуальных контактов тем, что любимый страстно ее желает, что у него чрезвычайный, достойный зависти потенциал. Это стиль их интимной жизни, а он современный опытный мужчина. Все это казалось ей прекрасным в то время, когда она считала, что им движет любовь, и половые акты были свидетельством любви, а не совокуплением до изнеможения. Теперь же муж просто берет то, что, по его мнению, ему принадлежит, у него нет и следа чувства, он не вспоминает о нежности. Когда Дарья уже не может и отказывается, он все равно берет ее, используя свое физическое превосходство. Ее тело в эксплуатируемых местах сильно болит. Хуже всего, что ее посещают все более страшные мысли. Но теперь, услышав голоса, она решает не спешить, будто увидев лучик света в своей рабской жизни, – она не позволит, чтобы он исчез.