* * *
В репортажах со всех фронтов почти одними и теми же словами говорится об усилении сопротивления врага.
С Западного фронта: "Наши войска продолжают вести наступательные бои против упорно сопротивляющегося противника... Противник продолжает подтягивать резервы на многих участках фронта, пытаясь любой ценой задержаться на своих оборонительных рубежах".
С Юго-Западного фронта: "Немцы, стремясь остановить натиск атакующих советских войск, подтягивают резервы. Враг упорно обороняется, а кое-где переходит в контратаки..."
С Южного фронта: "Противник пытается контратаковать наши части..."
Нет, победа дается нам нелегко, требует больших усилий и жертв, и умалчивать об этом, рисовать наше наступление как сплошное победное шествие противоречило бы действительности.
Конечно, в стане врага произошли большие изменения. Противник несет заметные потери в людях и технике. Боевой дух немцев поколеблен. Если прежде не было солдата спесивее немецкого, не было офицера хвастливее немецкого, то ныне это нахальство, эту спесь как ветром сдуло. Так и было написано в передовице "В стане врага". Но вместе с тем она предупреждала тех, кто преувеличивает надежду на быстрый крах немецкой армии:
"...Как ни расшатана уже гитлеровская военная машина, она еще продолжает существовать, колеса ее продолжают вращаться. На многих участках немцы упорно сопротивляются нашим наступающим войскам, используя весь свой опыт, технику, мощь огня. Это упорство питается, во-первых, обманом немецких солдат. Они продолжают сохранять веру в свое командование. Это упорство питается, во-вторых, жестоким террором. Известно много фактов, когда немецкие офицеры силой гонят солдат в бой, а гитлеровское командование, приказывая во что бы то ни стало отстоять тот или иной рубеж, угрожает поголовным расстрелом в случае отхода. Это упорство питается, в-третьих, животным страхом немцев перед русской зимой, русскими морозами. Некоторые из них видят свое единственное спасение в том, чтобы до последней возможности держаться за свой блиндаж, опорные пункты. Наконец, фашистские разбойники понимают, что пощады им не будет, что им придется ответить головой за свои чудовищные злодеяния - поджоги, грабежи, насилия, убийства, - и поэтому дерутся нередко с бешенством отчаяния".
Ныне в исторических трудах можно найти более обстоятельное объяснение упорству фашистов, но тогда мы сделали это, как смогли...
* * *
Беспрерывно курсирует в своих не по размеру больших валенках и кожушке Габрилович. Из редакции - на фронт, с фронта - в редакцию. Он не был у нас подчинен жестким требованиям оперативности. Ему давно было сказано: выбирайте сами темы. Больше всего по душе Евгению Иосифовичу были человек, действующий в малых масштабах, фронтовой быт. Вот и сегодня он принес очерк "Ночь в землянке".