– Аха! – Похоже, Таня прониклась.
Она задумчиво поглядела на Шурину голову, помяла Шурин затылок, перекрестилась, сказала «Ну, с богом!» и придвинула к Шуре раковину.
– Ты б глаза, что ли, закрыла, а то мне самой страшно, – добавила она, закончив мыть Шуре голову.
– Главное ты глаза не закрывай, – заметила Шура и зажмурилась.
Когда она открыла глаза, то ничего такого страшного в зеркале не обнаружила. Оказалось, что Шуре Животовой и без волос хорошо. Практически красиво.
– Нет, вот лицо! Я ж говорила, черты правильные, благородные. – Таня откровенно радовалась, рассматривая свое творение. – Хоть наголо брей! Почти все срезала, а ей хоть бы хны! Ничем бабу не испортишь. Все штабелями полягут. И олигархи, и Совет Федерации в полном составе.
– В полном составе не надо, там и дамочки имеются. – Шура вертела головой и поглаживала затылок. – Дамочки нам без надобности.
Со следующего дня по рабочему графику у Шуры начинались выходные, а так как они, что было редкостью, совпадали с выходными днями всей страны субботой и воскресеньем, Шура была приглашена на дачу к маме и Пьетрофичу. В программе мероприятия значились шашлыки, вино, бадминтон, картишки и прочие дачные увеселения. Вот уже две недели подряд погода стояла жаркая, так что можно будет позагорать и поплавать в бассейне. В бассейне у Эльвиры Викентьевны можно было плавать смело, туда ни один микроб не прорвется. Шура, конечно, представляла, что скажет мать, увидев ее новую стрижку. Густые волосы всегда были одним из достоинств Эльвиры Викентьевны, доставшихся Шуре по наследству. А Эльвира Викентьевна к своим достоинствам в Шуре относилась очень и очень трепетно. Она искала в дочери собственные черты, а найдя, настаивала на том, чтобы Шура их всячески подчеркивала. Матери всегда казалось, что если Шура не будет краситься, стричься и одеваться, как она, то обязательно все испортит. Предыдущая Шурина прическа, та самая для танца с Джоном Траволтой, была Эльвирой Викентьевной очень ядовито осмеяна. А тут Шура явится практически без волос с ежиком на голове… Ну, лучше уж явиться и получить по полной программе, чем прятаться от Эльвиры Викентьевны и получать еще и за это. Опять же Федору по такой жаре нечего в четырех стенах сидеть. Коту нужно немного поразвлечься, да побегать на воле.
С утра Шура достала с антресолей переноску для Федора, и он радостно туда запрыгнул. Федор любил ездить с Шурой в автомобиле и бывать на даче. Даже, несмотря на Сюсеньку-Эсмеральду. Обычно на даче у Пьетрофича он занимался тем, что носился по всему участку, выскакивая внезапно из кустов на проходящих мимо мирных дачников. Эльвира Викентьевна и Шура обычно при выскакивании Фёдора верещали, а Пьетрофич матерился и грозил утопить Фёдора в бассейне. Бассейна Фёдор побаивался, предпочитая наблюдать за ним издалека. Зато Сюсенька могла спокойно восседать у бассейна под зонтом, не боясь получить от Фёдора по морде.